ФЛЭНАГАН
Когда-то я мечтал стать музыкантом. Окончил училище по классу гитары: играл на испанской гитаре, электрогитаре, джазовой гитаре, фьюжн-техно гитаре, играл на клавишных, изучал композицию. Сбежав из дома и очистив голову от бредятины, которой меня пичкали на родной планете Кембрия, я двадцать лет посвятил собственной музыке: сочинял, играл, осваивал новые инструменты, работал по семь дней в неделю, готовясь к своему звездному часу на галактическом телевидении. Я жил и дышал музыкой.
Блюз, буги-вуги, регги, хип-хоп, техно, гранж, кубинский фьюжн, фламенко-соул и электро-соул, нумьюзик, джиг-джаг, госпел — я был признанным мастером всех классических направлений. Современная музыка меня мало интересовала, я был королем ретро. Меня переполняло пьянящее чувство — мне казалось, я постепенно создаю собственным оригинальный стиль. В моей музыке сочетались смысл, душа и ритм. Мои стихи били по слушателю чистой, искренней страстью, сочились ядом сарказма. Такую гремучую смесь назвали в честь нашей группы — «Флэнаганз бэнд». Я обрел популярность.
А потом астероид убил моих жену и детей.
Мы тогда жили на Пиксаре — планете, входившей в состав Свободных миров: мягкий теплый климат, великолепные озера и никаких морей. У Пиксара было две луны, которые регулярно вызывали гигантские приливы, однако наши дома легко превращались в подводные капсулы. А воздух… чистый, богатый кислородом; на Пиксаре сам процесс дыхания доставлял удовольствие.
Потом случилась катастрофа — глобальная и совершенно неожиданная. На Пиксар упал астероид — были уничтожены миллионы видов живых существ, погибла планетарная цивилизация. Такое никому даже в кошмаре не снилось. Атмосфера на время исчезла, проснулись вулканы, материки раскололись, и планета исторгла содержимое своих недр.
Я в тот день вращался на орбите солнца Пиксара. давал концерт на космической станции. Но моя жена Джанет, сын Адам и дочери Клер и Аделаида оставались на Пиксаре. Они погибли в первые десять минут катастрофы и, надеюсь, не поняли, что же произошло.
Услышав новости о случившемся, я не поверил. Решил, что это дурная шутка — будто все разом решили меня разыграть. Я отрицал все с упорством безумного, но, просмотрев видеозапись, зарыдал. Погиб целый мир, и вместе с ним — моя семья!
О погибших скорбел весь обитаемый космос. На электронные ящики домена человеческой расы с дальних планет приходили письма с соболезнованиями. Мать-Земля объявила день траура по ушедшим детям.
Потом за дело взялись теоретики заговора. Они выли, ныли, рассылали по всей Галактике истерические и просто небывалые тексты, как и положено теоретикам заговора — ведь они всегда пишут и кричат в истерике о чем-нибудь небывалом. Если верить их бредовым заявлениям, о падении астероида было известно давно, однако Галактическая корпорация
Выходило, что правительство пожертвовало десятками миллионов людских жизней ради того, чтобы подкорректировать ландшафт планеты.
Разумные люди смеялись над этим бредом. Сам Гедир дал интервью — опроверг обвинения в адрес своей администрации; речь правителя звучала так убедительно и сильно, что его рейтинги просто взлетели.
Но я верил каждому слову теоретиков, ибо детям Кембрии ведомо, что бюрократы из Галактической корпорации воплощают бесконечное зло — они бессердечны, не знают жалости, в них нет ничего человеческого. Их власть безгранична, и они пользуются ею — кровожадные алчные монстры, убийцы, насильники.
Я пристально следил за новостями, в которых освещалась спасательная операция, организованная Галактической корпорацией. Выживших заставляли сжигать мертвых, а пепел шел на удобрения. Затем инженеры Корпорации превратили Пиксар в курорт: расплавили полярные льды, образовав теплое море; континенты были разбиты на острова с живописными пляжами. Разумных эндемичных животных (двухголовых земляных червей) уничтожили, заменив новыми видами: пестрыми попугаями, дельфинами, стаями мурров (кошкоподобными травоядными) и генетически модернизированными лишенными когтей коалами со старушки-Земли.
Я покинул Пиксар и в соседней солнечной системе дал концерт на космическом лайнере. Ритмы хип- хопа, отыгранные на шестиструннике, принесли мне безусловный успех. Еще я спел блюз об астероидном шахтере, потерявшем сначала сердце, потом легкие, печень, конечности, уши и глаза в авариях и заменившем их устаревшими, никуда не годными механическими протезами; песня пелась от имени этого шахтера и называлась «Зато я сохранил свои яйца».
Мною восхищались, однако меня грызли сомнения, будто я иду неверным путем. В детстве я испытал немало ужасов, видел несправедливость, потерял семью на планете, казалось бы, застрахованной цивилизацией, — и по-прежнему стремился стать рок-звездой…
Погрузив в спасательную шлюпку лайнера, на котором проходил мой концерт, годовой запас марочного вина, я отчалил. С этого момента я стал вне закона.
Теперь же я капитан пиратской команды.
АЛЛИЯ
Роб был боксером — участвовал в подпольных боях. А я была его менеджером, любовницей и женой.
То были страшные дни. За участие в боях по закону казнили — спасибо Гедиру, издавшему соответствующий эдикт. Правитель, наверное, боялся, что порабощенные массы восстанут против него, распаленные видом двоих мужиков, мутузящих друг друга на ринге.
Мы странствовали по планетам, и Роб бился со всеми, кто бросал ему вызов: будь то двое противников одновременно, будь то женщина или киборг — Роб побеждал всех. Невероятно сильный, выносливый, гибкий, изящный… Кто-то может мне возразить, но Роб был одним из величайших боксеров.
Величайшим боем в жизни Роба стал поединок с Эдуардо Мунозом. Роб к тому времени носил титул признанного чемпиона в полутяжелом весе, а Муноз был профессионалом в сверхтяжелом — костолом, гора мышц и кулаки как два паровых поршня. На тренировках Муноз бил по груше так сильно, что потом никак нельзя было выправить вмятины, и тогда Муноз переключался на бетонные стены. Он играючи убивал противников на ринге.
Но Роб Набрал вес, получил новую категорию; вышел против Муноза на ринг и дрался как дьявол. Он с легкостью уходил от выпадов Муноза: подныривал, уворачивался и сам бил так сильно и часто, что компьютер едва не дымился. Роб наносил удары с хирургической точностью: у Муноза быстро села дыхалка, он потерял ритм и к концу пятнадцатого раунда не мог поднять рук.
Но Муноз, оказывается, дал судьям взятки, и победу присудили ему. Толпа ревела от негодования, а Роб только предложил бой-реванш. Тут же, на месте. Побитый чемпион, надо отдать ему должное, согласился. Они вышли на ринг. Роб не стал защищаться — кивком головы поманил Муноза, предлагая нанести свой лучший удар. И Муноз ответил — ударил Роба в голову со всей силы. А Роб даже не попытался уклониться, просто позволил ударному импульсу пройти от головы в шею и дальше вниз — по позвоночнику в ноги и в пол. Пошатнулся, но устоял.
Роб нанес ответный удар в челюсть — Муноза выбросило за пределы ринга. Он упал прямо на продажных судей: двое погибли, третий лишился сознания. Рефери — единственный, кто сохранил остатки разума, — сразу присудил победу Робу. Мы получили свой приз — одиннадцать миллионов баксов — и в ту же ночь слиняли с планеты, спасаясь от разъяренных гангстеров.
Ах, то были чудесные дни… По иронии судьбы до встречи с Робом я ненавидела бокс. Но потом открыла для себя, какой это изящный вид спорта, быстрый, красивый; преступая закон, все спортсмены
