Но клинок замирает в сантиметре от кожи Питера. Флэнаган снова бьет — тот же эффект. Флэнаган ударяет и ударяет с головокружительной скоростью, а меч замедляется у самого тело Гедира и отскакивает.
Со стороны «ожегся, будто Флэнаган мечом хочет срезать шкуру с Гедира. Наконец он оставляет попытки. Выглядит пират старым, разбитым и одураченным. Ухмыльнувшись, Гедир бросает в нас пригоршню искрящейся пыли.
Раздается оглушительный «БАХ!», и мы с капитаном падаем на пятые точки. Питер скалится во всe тридцать два зуба. Упивается превосходством.
— Ах ты, старая грымза! — произносит он, и эти слова обжигают мне душу.
Забери меня отсюда, железка! — прошу я. Не могу. Мои системы парализованы. Как?!
— А так, карга ты старая, потаскуха, чтоб тебя, — говорит Питер. — Вы в ловушке. Не сбежите и меня не убьете. Не сможете…
Его вдруг охватывает пламя, и он сгорает у нас на глазах. Я вою от ужаса.
Затем отматываю запись на пять секунд назад — до момента, когда сын умирает.
Ухмыльнувшись, Гедир бросает в нас пригоршню искрящейся пыли.
Раздается оглушительный «БАХ!», и мы с капитаном падаем на пятые точки. Питер скалится во все тридцать два зуба. Упивается превосходством.
— Ах ты, старая грымза! — произносит он, и эти слова обжигают мне душу.
Забери меня отсюда, железка! — прошу я.
Не могу. Мои системы парализованы.
Как?!
— А так, карга ты старая, потаскуха, чтоб тебя, — говорит Питер. — Вы в ловушке. Не сбежите и меня не убьете. Не сможете…
Его вдруг охватывает пламя, и он сгорает у нос на глазах.
Потом просматриваю, как я отреагировала на запись смерти сына.
Я вою от ужаса, глядя, как мой сын умирает.
Отматываю назад и проигрываю запись памяти о гибели моего сына, закрепив эффект воспоминанием о том, как я вою от горя и ужаса. На сей раз добавляю запись ощущений от восприятия себя, воспринимающей себя» воющей от горя и ужаса. Чувствую, как я чувствую, как я чувствую ужас. Затем…
Лена, хватит.
Жму и жму на кнопку перемотки, но питание проигрывателя отключилось. Гневно бью по выключателю.!
А ну включи! — велю я компьютеру, но тот не отзывается. Питания нет. Я не могу больше просматривать воспоминания, не могу записывать новые. Меня заперли в настоящем времен и горя.
Мой сын горит… Образ возникает сам по себе, я рыдаю, меня трясет, но слез нет, и глаза мои сухи, я кричу и вою теперь уже оттого, что не могу просмотреть записи и увидеть сына остается только качаться на волнах горя и боли и самобичевания знаю, сын был редкостной сволочью
Снова бью по выключателю проигрывателя. Не работает. В голове не звучат голоса. Я осталась наедине с собой.
Как я могла?
Я одна.
Я одна — своими руками — убила родного сына! Только я.
Успокойся, Лена, горечь утраты — это естественно.
Я вою, как побитый пес пока не начинают гореть легкие, а челюсть не сводит. Тогда на несколько бесценных мгновений я закукливаюсь в коконе боли.
Потом сознание возвращается, и это ужасно. Я думаю, копаюсь в себе, терзаюсь сомнениями.
Не дай бог, провести так остаток вечности.
Чуть позже я готовлю себе ужин — сама, от и до: бифштекс в соусе «мадейра». К еде достаю три бутылки отличного красного вина. Выкладывая мясо на тарелку, обжигаюсь — придется сначала подлечиться. Кладу руку в отверстие медбокса, и ожог быстро затягивается. Теперь можно есть.
Смакую каждый кусочек филе — оно прямо тает во рту, а богатый на оттенки вкус трюфелей и сырых устриц в соусе… м-мм! За ужином я обычно выпиваю только две бутылки, но сегодня все три уходят как одна. Перед глазами все плывет, начинает подташнивать, однако внутренний фильтр — тут как тут. Он очищает мне кровь, и я уже почти трезвая. (Скажем так, в меру у питая.)
На десерт крем-брюле с сушеными абрикосами, армянский коньяк, птифуры и забавные скользкие шоколадки — из тех, что сбегают с тарелки и по ножке стола перебираются на пол, если не съесть их быстро, беспощадно (такими их готовят и программируют повара-биоинженеры). Но я именно так и ем эти шоколадки, ни одна не ускользает!
Еще я размышляю об огненных тварях, об их странной привычке жить в одиночестве и непонятном пристрастии к изучению человеческих помешательств. Род Алби достиг наивысшей точки развития, мира, гармонии, и потому дух огненных тварей умирает. Они превратились в звездных вуайеров, только и способных, что подглядывать за жизнью людей, за процессом, к которому сами уже не способны. Пусть род человеческий не безгрешен, но мы хотя бы живем, стоит оно того или нет.
Обнаружив нас, огненные твари словно бы воскресли. Их культура расцвела. Мы их вдохновляем. Они стали скачивать из сети наши фильмы, изучать поведение до мельчайших нюансов. Но самое главное — огненные твари подсели на земные мыльные оперы. Они следят за развитием нашей политики, ходом войн. Благодаря нам эти сверхумы превратились в заядлых любителей реалити-шоу.
Только настоящим реалити-шоу они считают саму нашу жизнь.
Что теперь, когда Земля обрела свободу, станется с огненными тварями? Потеряют ли они к нам интерес? Сохраним ли мы их покровительство и благословение?
Алби постоянно надо мной издевался, пугал, но теперь-то понятно: такое у него было дурацкое чувство юмора и тонкое понимание стратегии Флэнагана. Алби сыграл в нашей победе куда большую роль, чем думает сам Флэнаган.
В тот день я увидела над головой Флэнагана странную искорку и решила, будто это светляк. Но откуда взяться светлячку в Лондоне среди бела дня?! А затем Гедир — со всей своей защитой — сгорел. Света тысячи звезд не хватило бы, чтобы прожечь его силовое поле и нательную броню. Однако же Гедир умер.
То был Алби. Он прошел этот бой с нами от начала и до конца. Наблюдал.
От одной этой мысли мне становится страшно.
Но, подумав еще, я понимаю, что боюсь недостаточно сильно.
За все десять лет одиночества и усиленных размышлений эта мысль — самая страшная. Ведь чтобы пройти с нами битву, а до того — прилететь на Землю одновременно с андроидами, Алби должен был переместиться от Корнблата до Лондона быстрее света. Но быстрее света во Вселенной нет ничего, значит, Алби каким-то образом манипулирует квантовыми состояниями.
Ему не нужны бакены. Весь его род наделен способностью отыскивать в реальности дыры и проникать сквозь них. А это значит…
…Тут я основываюсь на строгих математических правилах, определяющих «квантовые действия на расстоянии»…
…Что огненные твари уже на заре своего существования сроднились с квантами. Другими словами, еще до того, как Вселенная начала расширяться, они существовали в виде единого конечного пучка.
И в тот момент, когда родилась сингулярность, появилась первая разумная огненная тварь. А после Большого взрыва эти существа распространились по всему космосу.
Прошли бесконечные сотни миллионов лет, а они до сих пор связаны на фундаментальном квантовом
