Западноевропейская поэзия XX века

Латинян столпотворенье —
рыданий, теней, колпаков;
рельсов трамвайных струенье
по лужам, в огнях кабаков.

Ура Коломбине! Лохмотья
благоухают на ней —
духами и потной плотью
разит за версту. Эгей!

Белилами мазана маска
суетящегося Пьеро.
А рядом — оскал: Тараска,
раскрашенная пестро.

Торгаш плутоватый шали
раскинул у фонаря,
чтобы девиц искушали,
радугами горя.

Как плавно плывет красотка!
Как шелк ее шали тяжел!
Из лепета сплетниц соткан
над локонами ореол!

Пьянчуга носатый храбро
размахивает метлой. —
Носище картонный! Швабра!
Чумазый! Горшок с золой!..

Ханыга из сточной канавы
вопит, непотребен, как черт;
грязная нищенка травы
в ступке своей толчет.

Как смерчами, свалены в груды
бидоны, кастрюли, котлы,
и свет на горы посуды
косо глядит из мглы.

Глянь-ка — Маркизом помятым
назначено под фонарем
свиданье с бравым Солдатом —
саженным богатырем!

Обнюхиваясь во мраке,
рыча и дыша тяжело,
жалуются собаки
на человечье зло.

Следом за вечером — сонно,
как бы издалека,
приходит аккордеона
плачущего тоска.

Цветных фонариков стая
под ветром сбилась с пути
и мечется, осыпая
в лужи цветы конфетти.

Муки лицо открыто.
Вечер бессмыслен, зол.
Тянет свои копыта
к митре Приора Козел.

Сутемь. Скулит под сурдинку
ветер — хмурый певец.
Похороны Сардинки.
Карнавала конец.

ОБЛЕТЕВШАЯ РОЗА Перевод М. Самаева

Купол неба строгий,
Тихая листва,
Месяц златорогий,
Колокол, сова…