Западноевропейская поэзия XX века

Живехонек он юркий светлоглазый
а большего не надобно ему
но в полночь вновь туда на смерть и долго

Ждать зарева охотничьего рога
так смело так безропотно никто
другой не любит жизни

ПОЛЫНЬ

Полынь воспоминаний ранним утром
в Мондклеме

Бойницы башни рвы
посев камней и пахари в могилах
разбойники бароны крикуны
а ветер воет в рог пустых столетий
и в шлеме с гребнем ждет войны петух

Ступи сюда и маятник сверкнет
порежет пальцы
и броню груди
и будет жить в ней живо
жить лениво
пока слова соломой не сгорят
и поле перед замком и воскреснув
из пламени утопленники-дни
не запоют одышливую песню

ГЕРМАНИЯ

ГЕРХАРТ ГАУПТМАН

Герхарт Гауптман (1862–1946). — По преимуществу драматург и прозаик. Представитель натурализма, долгое время был под влиянием неоромантизма (немецкой разновидности символизма). Пьесы «Ткачи» (1892), «Затонувший колокол» (1897), «Перед заходом солнца» (1932) и др. принесли ему всемирную известность. Дебютировал подражательными стихами («Весна любви», 1881), вернулся к поэзии на склоне лет («Новые стихи», 1946). Перевел «Гамлета» В. Шекспира (1930). Лауреат Нобелевской премии (1912). В годы нацизма престарелый писатель оставался в Германии.

НОЧНОЙ ПОЕЗД[46] Перевод Л. Гинзбурга

Трясется, несется, летит состав,
Сквозь лунную полночь мчится.
Семь пассажиров храпят, устав.
Мне одному не спится.
То гаснет лампа, то вновь мигнет,
А вагон то качнет, то толкнет, то тряхнет,
И в торжественно-мерном круженье
Проплывают призраки за окном.
И при свете мигающей лампы в нем
Возникает мое отраженье.
Поезд летит все быстрей, быстрей
Мимо рвов и крутых косогоров,
Мимо чащ, мимо рощ, мимо пустырей,
Мимо стен летит и заборов.
Между тем сгущается мгла вокруг,
И горячие слезы из глаз моих вдруг
Бегут, лицо заливая.
Сердце дикой охвачено колотьбой,
И уже не властен я над собой,
В сладкой прихоти изнывая.
Рвануться бы в лунную ночь, туда,
В сгустившийся сумрак синий,
За телеграфные провода
Вдоль косо бегущих линий.
И опять открывается передо мной
Озаренная точно такой же луной
Ночь, блаженней которой нет в мире.
Я, как в сон, погружаюсь в нее, и вот
Снова эльфы ведут близ пруда хоровод,
Им эльф играет на лире.
Да, помнится, эльф так волшебно играл,
Что трава шелестеть не смела.