Западноевропейская поэзия XX века

Не зная страха, входят в храм гиены
И нагло пожирают хлеб святой,

И гадят на пол, мочатся на стены,
И тигр мурлычет, кровью пресыщен,
И лишь глаза горят огнем геенны.

Ему готовят европейский трон.
Пред ним рагу из падали. Он смрадом
И зрелищем гниенья упоен.

И, осмелев, шакалы бродят рядом.
И чьи-то кости в темноте хрустят.
И шепчет мир, ища смятенным взглядом:

«Где зверь? Кого он жрет?» Мой скорбный брат!
Пройди с поникшим от печали взором.
Пройди скорей и не гляди назад,

На гноище, смердящее позором!

15 ноября 1942 г.

* * *

«Приди и властвуй, Новый год…»[47] Перевод Л. Гинзбурга

Приди и властвуй, Новый год
от дня рождения Христова,
во имя счастья всеземного
сплотив наш человечий род!

Твой путь снегами занесен,
но за невидимой чертою
ты лучезарно осенен
господней милостью святою.

Полвека и пять лет пройдет,
и год двухтысячный займется,
и новым чудом превзойдет,
что чудом исстари зовется.

Вот белые кружатся мухи,
чтоб молча на землю упасть.
То — силы зла, то — смерти духи,
над всеми их немая власть!

Но только ты, новорожденный,
ты, самый первый день в году,
от злобных чар освобожденный,
любую сокрушишь беду

и, вызов бросивши испугу,
шагнешь отважно в божий свет,
где жизнь и смерть нужны друг другу
и зря дрожать — резона нет!

Итак, вперед, о Новый год,
надеждой сладостной всесилен:
в священной битве рухнет гнет,
грядущий урожай обилен!

Чем беспощадней приговор,
тем жить отрадней убежденьем,
что славой сменится позор,
паденье в бездну — восхожденьем.

И дни, выстраиваясь в ряд,
смыкаясь с дальним новогодьем,
среди зимы весну таят
и летним дышат плодородьем.

Вино осеннее бурлит…
Движенье дней угодно богу…
И все зовет, и все велит:
Вперед! Вперед! Вперед! В дорогу!.

Агнетендорф, 1 января 1945 г.