раз выругался, схватил свою сумку и выбрался из прохода на другую сторону склада.
Эльдайн спрыгнул с лестницы, сверкая улыбкой. Происходящее явно доставляло ему удовольствие.
— От очень, очень многих хлопот. Знаешь ли, я был просто счастлив, когда ты свалился с платформы! Я ведь решил, что ты — мертв.
Он покачал головой, предаваясь приятным воспоминаниям.
— Несказанно счастлив, уж можешь поверить, А потом я узнал, что ты выплыл, и радость прошла. Потом ты обворовал двух членов банного клуба и отправил письмо Катилине. Через гонцов, а?
Центральная выемка разделяла врагов, точно пропасть. Лайам обмотал ремень сумки вокруг кулака. «Книжку купил, урод! Меч надо было купить, меч, а не книжку!» Он был не ахти каким фехтовальщиком, однако в такой ситуации меч много полезнее, чем книга и сумка с едой.
— Молчишь? — Эльдайн шевельнул мечом, разминая руку. — Ну, молчи. Катилине тоже бы следовало отправить ответ с гонцами. А он послал к тебе личного секретаря. Нам ничего не стоило за ним проследить, и обнаружилось, что тот направляется в Беллоу-сити. Зачем же? Да затем, чтобы встретиться там с неизвестным никому морячком. Кстати, твоя новая маска смотрится очень недурно!
— Твоя тоже, Эльдайн. Как думаешь, рваные раны когда-нибудь заживают?
Эльдайн невольно огладил свои бинты, его улыбка несколько поувяла. Впрочем, привычная самоуверенность тут же вернулась к нему: он уловил в голосе беглеца нотки отчаяния.
И легко спрыгнул в проход.
Лайам хорошо понимал, что в ближнем бою шансов у него точно не будет, и потому, волоча за собой сумку, боком пошел к краю прохода. Эльдайн, ухмыляясь, ждал, потом быстро нагнулся и подхватил с пола книжку.
— Что почитываешь, приятель?
Книга, шурша страницами, взметнулась в воздух. Лайам отмахнулся кинжалом, меч Эльдайна тем временем опасно сверкнул, устремляясь к его ногам.
Лайам отпрыгнул, отбил сумкой удар и вновь занял оборонительную позицию. Зря он схватил сумку, а не одеяло. Одеяло, по крайней мере, можно было бы скрутить в хлесткий жгут…
Лейтенант миротворцев невозмутимо кивнул.
— Кажется, ситуация тупиковая? Ты наверху, я внизу…
Кирпичный бортик доходил ему лишь до пояса, однако выбраться из прохода без риска подставить себя под удар он не мог.
— Полагаю, я мог бы тебя измотать, однако не следует забывать о твоем фамильяре… Есть, правда, еще вариант кликнуть парней, но мне хочется решить наше дело по-тихому.
«Фамильяр! Боги, ты и вправду придурок!» Лайам попытался сосредоточиться.
«Фануил! Немедленно возвращайся!»
— Тупик… — задумчиво пробормотал Эльдайн.
«Лечу, мастер».
А толку? Ставня-то заперта.
— Разве что, — лейтенант воздел палец, — разве что…
Он подобрал валявшееся у него в ногах одеяло и поднес его к костерку. Грубая ткань загорелась мгновенно. Лайам выругался. Эльдайн расхохотался.
Лайам взялся за кончик кинжала… Нет, метнуть его не удастся. «Баланс никудышный да и лезвие легкое…» Он снова схватился за рукоять.
Пламя жадно лизало шерсть. Эльдайн принялся раскручивать горящее одеяло над головой.
— Это чтобы ты не замерз! «Перепрыгни на ту сторону!» — приказал себе Лайам, но струсил, попятился. В прыжке можно было запросто напороться на меч.
Одеяло трещало. Лайам отшатывался всякий раз, как оно подлетало к нему. Наконец Эльдайн отпустил огненное чудовище. Лайам взмахнул сумкой — и тут лейтенант выпрыгнул из прохода.
Сумка спуталась с горящим комком и обрушилась на миротворца, тот откатился в сторону, встал на колено и мечом отбросил огненный вихрь. Одеяло упало в проход и затихло там, догорая. Лайам рванул ремень на себя, угол сумки задел головную повязку Эльдайна. Тот выругался, отшатнулся, но бинты были сорваны.
Лейтенант, зажимая ладонью открытую рану, яростно зашипел.
— Что, больно? — злорадно выдохнул Лайам.
— Ну все, тебе крышка! — воскликнул убийца Берта и Кейда. Он больше не ухмылялся и не зубоскалил, а, перехватив меч поудобнее, решился атаковать. Злость отнюдь не лишила его бойцовской сноровки. Лайаму удалось уйти от удара, но это была лишь временная удача. Размахивая кинжалом и сумкой, он попытался подобраться к противнику, однако тот не дремал. Эльдайн с легкостью отразил нападение и отскочил назад.
Оба остановились, чтобы дать себе передышку. Внезапно миротворец снова атаковал. Лайам с трудом отклонил меч кинжалом, растянув при этом запястье. Он застонал, Эльдайн взвыл и ударил его свободной рукой по лицу. Противники поменялись местами. Под их ногами клубилась пыль.
Теперь отступил Лайам, утирая кулаком выступавшие на глазах слезы. В ушах звенело, щека онемела.
— Что, больно? — зло прохрипел Эльдайн и бросился на него. Они вновь сошлись, но на этот раз Лайам старался держаться подальше от увесистых кулаков врага. И едва не лишился кинжала, парируя боковой удар. Его развернуло спиной к противнику. Это был жуткий момент. Лайам рванулся вперед, упал на колено, потом вскочил на ноги, поворачиваясь к врагу.
«Так ты долго не протянешь, — подумал он и увидел, что в глазах лейтенанта вспыхнуло торжество. — Надо сойтись с ним грудь в грудь! Атакуй!»
Замах сумкой открыл его для удара, но Лайам, вместо того чтобы отскочить, сам пошел навстречу мечу и только слегка извернулся, чтобы лезвие прошло вскользь. Он почувствовал, как тяжелый клинок вспорол куртку и резанул по ребрам, потом, рванувшись вперед, ударил сам — с одной стороны сумкой и кинжалом с другой.
Эльдайн видел угрозу, но его руку с мечом зажало под мышкой противника. Он вскинул свободную руку, неуклюже пытаясь себя защитить, но короткий клинок прошел между пальцами и вонзился ему в бок. Лейтенант захрипел, Лайам гортанно вскрикнул и вогнал кинжал еще глубже.
Они вместе рухнули в пыль. Эльдайн оказался внизу. Он бросил меч и ожесточенно боролся за жизнь. Враг хрипло дышал, а Лайам пытался вырвать из его тела кинжал. Тот не шел, Лайам едва не плакал. Он подобрался вплотную к противнику, а клинок не идет! Тут пальцы поверженного лейтенанта сошлись у него на затылке, и кинжал был забыт. Лайам сам вцепился в череп Эльдайна и ударил им о кирпичный пол. Хватка на его затылке ослабла, он приподнял голову миротворца и ударил еще раз. Он бил, бил, бил, потом раздался глухой треск, но он продолжал бить, пока противник не замер.
Он откатился в сторону. Раненый бок пылал. Лайам отполз подальше, нащупал меч. Поднял его и, опираясь на рукоять, попробовал встать на ноги. Его зашатало от боли. Острие меча царапнуло по кирпичам. Лайам распахнул свою куртку, задрал липнущую к коже тунику и застонал. Порез был глубокий, длинный, кровь из него так и текла.
«Мастер, ты ранен?»
Лайам рассмеялся сквозь слезы слабым, почти истерическим смехом и побрел к углублению для телег. Там он ухватился за один из столбов. Голова шла кругом — может, от боли, а может, от мысли, что он все- таки жив.
«Мастер, куда ты пропал?»
Колени его вдруг подогнулись. Лайам сполз по столбу и сел на пол, застонав от толчка. Он прижал руку к боку и уперся лбом в холодное твердое дерево.
«Мастер?!»
Лайам скрипнул зубами, заставляя себя сидеть неподвижно в ожидании, когда боль уймется.
«Я… — отозвался он, — я в порядке…» Однако боль не унималась, она пульсировала под пальцами, словно второе сердце.
«Я сейчас прилечу».
