ловить, не сказав мне ни слова.
Она снова вскинула голову, дожидаясь, когда собеседник оценит ход ее рассуждений. Лайам спросил себя, сумел ли бы он так же толково разобраться в столь запутанном деле, потом пожал плечами: какая теперь разница?
— Поднимайтесь сюда. Нам следует кое-что обсудить.
Уорден дернула уголком рта и взглядом указала на свою покалеченную руку.
— Следует. Но мне трудно лазить по лестницам.
— Ах да, простите. Я сам к вам спущусь.
Какое же это все-таки наслаждение — владеть своим телом! Лайам легко выскользнул из окна и стремительно ссыпался вниз по ступеням. В нескольких футах от мостовой он подобрался и прыгнул — ступни его мягко спружинили. Вот так же мягко и ловко спрыгнул внутрь полутемного склада Эльдайн… Улыбка Лайама погасла.
— Ваш помощник напал на меня, пацифик, и… одним словом, он мертв.
Уорден кивнула. В простом синем плаще с капюшоном и вязаном сером платье она походила на обычную горожанку, и о высокой и непростой ее должности сейчас напоминал только жезл.
— Я поняла.
— Это он убил лорда Берта и мэтра Кейда. — Лайам пытался разглядеть в стоящей перед ним хрупкой женщине ту грозную, неумолимую и неотступную охотницу, от которой он с огромным трудом уходил, однако что-то не складывалось, искомый образ не получался. Наоборот, в какой-то момент он не без удивления обнаружил, что У орден чудо как хороша. Его даже охватило ребяческое желание наклониться и сорвать с ее губ поцелуй, но строгий и проницательный взгляд каменной леди его отрезвил.
— Да, я и сама пришла к этому выводу.
К выводу, безусловно, не очень приятному для нее, но она никак этого не показала.
— Они вас давно поджидали, не так ли? Они знали, что за вещь вы должны привезти, и планировали убить вас, однако вам удалось спастись. Панацея у вас?
Лайам показал ей флакончик.
— И теперь вы ищете способ доставить реликвию адресату. Через кого же? Через принца казны?
Лайам пожал плечами, не видя резонов посвящать ее в свой план.
— А на пути у вас, разумеется, стоит лорд Аурик.
— Полагаю, эту помеху вы устраните. Я же лично, как только передам Панацею, незамедлительно уберусь из Торквея — и чем дальше, тем лучше. А с Ауриком вы разберетесь и без меня.
Уорден отступила на шаг и смерила собеседника внимательным взглядом. Лайам поежился. Так смотрят на сумасшедших.
— И как же, по-вашему, я могу это сделать?
— Ну, арестуйте его, — сказал Лайам. Хорошее настроение его начало таять. — Обвините в измене. Он ведь изменник. Чего ж вам еще?
— Ренфорд, я не могу его арестовать. У меня нет на то оснований.
— Каких еще оснований? Вы же знаете, что он виновен. Вот и тащите его в тюрьму.
Один из спящих миротворцев пошевелился, пацифик нахмурилась.
— Велите вашему фамильяру околдовать его снова.
Фануил подлетел к просыпающемуся миротворцу. Когда тот затих, Уорден раздраженно сказала:
— То, что я думаю, не имеет значения. Мне нечем подкрепить свои выводы. Не знаю, как у вас в Южном Тире, но здесь голословным наветам не верят. К тому же речь идет о первом — после короля, разумеется, — лице государства. Его вину следует доказать.
Лайам скис. Разочарование было столь сильным, что от недавней горделивой самоуверенности в нем не осталось и слабенького следа.
— Но факты, — промямлил он, чтобы что-то сказать.
Уорден нетерпеливо взмахнула рукой.
— Посмотрим на факты. Неоспоримо, что вы находились в доме Северна, когда был убит лорд Берт. Двое свидетелей — лакей и брат убитого — подтвердят под присягой, что это сделали именно вы. Вашим кинжалом убит мэтр Кейд, вы посетили дом Ненниев перед тем, как сэра Анка зарезали, а его супругу похитили. Кроме того, вы скрывались от миротворцев, совершили на Пятачке поджог и приставили к горлу совершенно невинного человека меч в присутствии сотни людей…
Лайам вскинул руки, давая понять, что с него довольно, однако Уорден неумолимо гнула свое.
— Я могу перечислить некоторые проступки Эльдайна — в частности, то, что он зачастую превышал свои полномочия и действовал без моего ведома, но подобные мелочи смехотворны, никакой суд их не примет в расчет. Он негодяй и получил по заслугам, он пал от вашей руки, но обелить вас мне нечем. А против главного камергера, одного из могущественнейших столичных вельмож, мне и вовсе нечего выдвинуть. Понимаете?
— Понимаю.
— Я не обладаю каким-либо весом. Я не могу, подобно влиятельным царедворцам, поступать как мне заблагорассудится. Я — всего лишь пешка, Ренфорд, и могу играть только по правилам. Миротворцами я командую лишь потому, что мой отец, находясь на смертном одре, упросил короля передать мне его пост. И поскольку мне пока что не приходилось вступать в конфликт с власть имущими, эта должность остается за мной. Но есть люди, которым не очень-то по душе, что столь высокий пост занимает женщина и калека. Аурик Северн из их числа, у него достаточно власти, чтобы меня раздавить, если я встану ему поперек дороги. Так что я не могу рисковать ни своим положением, ни репутацией миротворцев, выдвигая необоснованные обвинения. Лайам махнул рукой.
— Ладно, ладно! Я понял. В ваших словах есть резон. Но, говоря по чести, меня очень мало волнуют ваши служебные притязания, а уж о репутации миротворцев я бы вообще помолчал. У меня о них составилось не слишком-то лестное мнение. По крайней мере, на данный момент.
— Почему же? — спросила Уорден, сверкнув возмущенно глазами. — Уж не потому ли, что они выполняли свой долг, преследуя вас, ибо все факты, имеющиеся в их распоряжении, непреложно указывали, что убийца — именно вы?
Потому-потому. Но Лайаму не хотелось в том признаваться.
— Нет, милая леди, дело в другом. Как ни крути, но со счетов не скинешь, что ваш самый рьяный помощник оказался на деле убийцей и вступил в ряды заговорщиков, намеревающихся умертвить короля. И, похоже, на нем эта песенка не кончается.
Он указал на мирно похрапывающих стражей порядка.
— Скажите, положа руку на сердце, вы уверены в этих парнях? Что, если их уже, как и многих других, взял на содержание Северн?
Уорден поморщилась, однако не опустила глаз.
— Это вполне возможно. Вот почему мне и хочется, чтобы вы действовали со мной заодно. Нам надо вывести Аурика на чистую воду.
Лайам хотел съязвить, но сдержался и лишь покачал головой. Если он и подумывал об Аурике Северне, то всегда мимоходом. После того как флакон попадет к королю, негодяй-камергер, разумеется, будет наказан. А уж как там и кем — не все ли равно?
— Но для чего же вам я? У вас под рукой тысяча подчиненных. Точнее, уже девятьсот девяносто девять, и все же…
— Вы сами только что заявили, что на них полагаться нельзя.
Она кивком указала на спящих.
— Я считала их неподкупными. И так оно, может, и есть. Однако не исключена возможность ошибки. А ваша порядочность прошла испытания. Она у меня сомнений не вызывает.
Лайам невесело рассмеялся.
— Я польщен. Но вы, кажется, забываете, что у меня есть цель поважнее. Я должен доставить снадобье королю и не хочу рисковать понапрасну. Быть может, потом…
— Потом будет поздно, — отрезала раздраженно Уорден. — У меня есть один замысел, и главный расчет в нем — на вас.
Лайам обреченно вздохнул.
