– А другие жильцы дома не будут возражать?
– Едва ли, – отозвалась Сидни. – Кейн – владелец дома.
Фейт как-то не приходило в голову, что Кейну принадлежит дом, а может быть, и целый квартал.
– Сомневаюсь, что они будут возражать против мер, которые обеспечат их безопасность, – заметил Кейн.
Фейт решила, что он прав.
После завтрака она и Сидни занялись уборкой, покуда Кейн звонил в охранную фирму. По молчаливому соглашению они игнорировали посудомоечную машину, так как хотели отвлечь себя рутинной домашней работой.
– Как он со всем этим справляется? – тихо спросила Сидни, когда женщины остались вдвоем. Фейт не знала, что ответить, кроме правды.
– Кейн почти не разговаривает со мной. Думаю, он более откровенен с Бишопом…
– Они старые друзья.
– Я не знаю, о чем с ним говорить, – продолжала Фейт.
Сидни старательно вытирала тарелку. На ее запястье позвякивал изящный серебряный браслет с маленькими колокольчиками.
– Понимаю. Мне тоже нечего ему сказать. Мы можем только сочувствовать чужой боли. И быть рядом, если Кейн в нас нуждается.
Фейт печально вздохнула:
– Да, но я, возможно, повинна – прямо или косвенно – в убийстве женщины, которую он любит. – Она намеренно использовала настоящее время.
– Вы ведь не можете точно этого знать, Фейт, – возразила Сидни.
– В том-то и дело. Я не знаю. И он тоже.
– Вы все еще ничего не помните?
– Абсолютно ничего. Хотя мы выяснили кое-какие детали моего прошлого, они для меня ничего не значат.
– Возможно, то, чем занимались вы с Дайной, было как-то связано с вашей жизнью до приезда в Атланту?
– Весьма вероятно. Что-то заставило меня пересечь всю страну и обосноваться в незнакомом городе. Но что именно?
– У вас нет по этому поводу совсем никих предположений?
«Они отобрали у меня абсолютно все, Дайна…»
– Мою сестру и мать убили, – поколебавшись, ответила Фейт, – но я не знаю, кто это сделал и почему. Может быть, я перебралась сюда из-за этого, но я не помню.
– Да, вам пришлось тяжело. – Красивое лицо Сидни отражало сострадание, звучащее в ее голосе. – Я очень сожалею, Фейт. Как бы я хотела чем-нибудь вам помочь.
Фейт улыбнулась:
– Вы же сами сказали, что мы можем только сочувствовать чужой боли. Спасибо за ваше сочувствие.
– Я сделаю для вас все, что могу. Не забывайте об этом, Фейт.
Сама того не ожидая, Фейт услышала собственный голос:
– Вы могли бы сказать мне, так ли трудно спуститься с крыши этого здания, как мне кажется.
Сидни, собиравшаяся поставить в шкаф стопку тарелок, бросила на Фейт удивленный взгляд.
– О, понимаю, – улыбнулась она. – Очевидно, Кейн рассказывал вам, что я занималась альпинизмом.
Хотя Кейн ничего такого ей не рассказывал, Фейт заставила себя небрежно кивнуть, интересуясь, каким образом она об этом узнала. Задержавшееся послание от Дайны? Или ей самой как-то удалось получить эти сведения? Во всей этой парапсихологии так трудно разобраться!
– Для любителя это было бы нелегко, – ответила Сидни на ее вопрос. – Отвесная стена, полная темнота, да еще необходимость действовать бесшумно. Но, думаю, опытный альпинист мог бы осуществить это без особых проблем.
– Понятно.
Сидни аккуратно повесила на крючок посудное полотенце.
– По-видимому, Кейн рассказал вам и о том, что мой муж погиб во время несчастного случая в горах.
– Нет, он мне ничего подобного не рассказывал. Простите, Сидни. Если бы я знала, то ни за что бы не стала…
– Не беспокойтесь об этом. Дейвид погиб более двух лет тому назад, так что это… уже зарубцевавшаяся рана. Фактически… – Она внезапно рассмеялась, сделав это почти убедительно. – Неважно. Почему бы нам не посмотреть, удалось ли Кейну превратить свою квартиру в крепость?
