Шериф имел весьма туманное представление о значении слова «экстрасенс», потому, чуть помедлив, неопределенно спросил:
– В чем заключается твоя работа? Что ты делаешь? Смотришь в магический кристалл, как Зарина, и предсказываешь будущее?
– Нет. Я ищу людей. Чувствую их страх и определяю их местонахождение.
– Теперь я понял. Она предупредила тебя, точнее, дала тебе подсказку.
– Совершенно верно. – Лукас кивнул.
– Вот черт подери! – пробормотал шериф.
Поначалу Линдси казалось странным, что похититель позволил ей освободиться от пут, но, по мере того как прошедшие минуты складывались в часы, она поняла его намерение.
И тогда ее обуял ужас.
Она осознала, что стала частью его садистской игры.
Страшное озарение пришло к ней часов в девять утра в пятницу, после многочисленных и безуспешных попыток вырваться из мрака, делавшего все вокруг нее бесформенным и жутким. Потом, уже при свете, она увидела широкие стальные ленты, опоясывающие ее стеклянную клетку. Стекло было армированным. Сколько Линдси ни билась об стены, они даже не колыхнулись.
Тогда же она вдруг почувствовала, что воздух из ее запаянного со всех сторон аквариума начинает уходить.
Линдси взглянула на часы – было начало десятого утра.
Она помнила, что похититель всегда требовал доставить ему выкуп в пять дня. До этого времени он не убивал своих жертв.
У Линдси оставалось восемь часов. Всего восемь часов, чтобы найти способ вырваться из аквариума, в котором она оказалась. Только восемь часов жизни.
– Если, конечно, он не ошибся в расчетах и воздух у меня не кончится раньше, – прошептала она. – Сволочь! Мразь! Скотина!
Обычно ругань помогала ей вернуть самообладание. Но не в этот раз.
Она села на пол, скрестив ноги, и попыталась успокоиться и найти выход из своего отчаянного положения. Затем, вскочив, она снова принялась бить плечами и кулаками в стену. Ее усилия не принесли никакого эффекта, если не считать ссадин и кровоподтеков. Линдси напоминала бьющуюся о прутья клетки израненную птицу.
«Думай, Линдси», – приказала она себе.
Перед ее глазами всплыло лицо Уайата, но она стряхнула с себя наваждение. «Я не должна сейчас о нем думать, – подумала она. – Нет времени сожалеть о сделанных ошибках. Прежде всего нужно как-то выбираться отсюда. Обо всем другом поразмышляю позже».
Линдси верила, что время для этого у нее еще будет.
Она попыталась сконцентрироваться, внимательно осмотрела свою импровизированную тюрьму и вдруг уловила какой-то тихий звук.
Спустя минуту она догадалась, что слышит плеск воды.
Она подошла к стене, подняла голову и осмотрела выступающую из угла трубу. До этого времени та оставалась абсолютно сухой. Теперь края ее были мокрыми от влаги – из нее медленно, по капле, стекала вода.
В который раз Линдси оглядела стены, пол и потолок.
Кругом только высокопрочное стекло, швы наглухо заделаны, очевидно – водостойким материалом.
Она догадалась, что собирается сделать с ней преступник. Нет, не удушить нехваткой воздуха.
– Господи! – прошептала она.
Примерно в полдень, наскоро перекусив, не теряя драгоценного времени, поисковые группы продолжили свою работу. Они методично прочесывали квадрат за квадратом. К тому времени им удалось проверить около трети находящихся в их списках частных владений. Иллюзий уже никто не питал, все поняли, что проверку оставшихся владений им не осилить даже к пяти часам дня.
Уставшие, взвинченные, накачавшиеся кофеином, они вернулись на свои объекты. Местность в этой части округа была совершенно дикой – сплошные камни, трудные подъемы, грязные, непролазные дороги. Даже вездеход едва справлялся с ними. С рассветом искать стало еще труднее – приходилось бороться не только с замедляющим работу ландшафтом, но и с наваливающимся сном.
В три часа дня Уайат Меткалф молча покинул свою группу и отправился в банк за деньгами. Похититель, как и в предыдущих случаях, требовал, чтобы выкуп доставил один человек.
Лукас предложил шерифу воспользоваться «жучком» – прикрепить его к телу или сунуть в сумку с деньгами, но тот отказался. Да и сам Лукас не был уверен, что это сработает, – раньше, во всяком случае, преступник либо быстро находил передатчики и выбрасывал, либо блокировал их действие с помощью какого-то устройства.
А жертва умирала.
Меткалф не хотел рисковать жизнью Линдси, в глубине души надеясь, что, если он будет следовать инструкциям похитителя, все обойдется. Он отправился один, запретив кому-либо следовать или следить за ним.
– Тяжелая это доля – быть одновременно полицейским и любовником, – заметила Джейлин, выслушав по рации мрачное сообщение шерифа.
– Сейчас он думает не как полицейский, – утомленным голосом ответил Лукас.
– Ну а ты бы на его месте как думал?
Ничего не ответив, Лукас склонился над разостланной на капоте машины картой.
– Осталось шесть частных владений, два из которых расположены у воды, – сказал он.
К нему подошел Глен, пробежался взглядом по их квадрату, кивнул:
– Все правильно. Значит, вы собираетесь проверить их первыми?
– Именно, – отозвался Лукас.
– Тогда придется выбирать одно из двух. Оба мы к пяти часам обследовать не успеем. Во-первых, между ними миль пять расстояния. – Он ткнул пальцем в карту. – А во-вторых, там дорог вовсе нет. Одни охотничьи тропы, чтобы добраться вот сюда, здесь раньше была шахта, нам потребуется не меньше полутора часов, причем в лучшем случае, если там подъемы дождем не затопило. А иначе мы в первой же канаве застрянем или в овраг сползем. Прибавьте еще время на поиски.
– Так, с первым местом все ясно. Что со вторым?
Разглядывая карту, Глен закусил нижнюю губу.
– Здесь только охотничья избушка, стоит у самого пруда. Добираться туда тоже далеко, но зато дорога туда более-менее приличная, до половины пути – гравиевая. Но это совсем в другом направлении. Короче говоря, оба места мы не проверим ни к пяти, ни даже к шести часам.
– Значит, только одно, – задумчиво проговорила Джейлин и вопросительно взглянула на Лукаса.
Лукас поднял голову, встретившись глазами с Джейлин, затем снова опустил ее. Его суровый взгляд впился в точку на карте. Он сделал несколько глубоких вдохов, задержав воздух, медленно выдохнул и закрыл глаза.
Машинально он поднял руку, чтобы снять шляпу, но на полпути отдернул ее.
– Что ваш напарник делает? Молится? – спросил Глен у Джейлин.
– Не совсем, – ответила она тихо. – Он… концентрируется.
– Понятно. – Молодой полицейский заложил руки за спину и подтянулся. Он стоял замерев, с почтительным выражением лица, как на параде.
В наступившей тишине Лукас напрягся. Настроившись, он ощутил знакомое присутствие напарницы, звуки окружавшего их леса. В следующую секунду перед его глазами появилось яркое белое пятно. Лукас сфокусировал на нем внутреннее зрение.
Эта методика не всегда давала положительные результаты, но как технике медитации ей не было равных. За годы работы в спецподразделении Лукас отточил ее, доведя до совершенства. Он всегда стремился сузить спектр своих возможностей и, высвободив таким образом максимальное количество энергии, направить ее на один объект. Тогда, каким бы далеким или малым он ни был, Лукас обнаруживал его.
