Джейлин.
– Он чувствует ее страх, – быстро ответила она и обратилась к Лукасу: – Ты не ошибся?
– Она там… Мы едем правильно… Ей очень холодно… Вокруг нее вода.
– Глен, кто-нибудь из других поисковых групп может добраться к шахте быстрее нас?
– Не думаю. Похоже, мы к ней ближе всех. Да и вызвать никого нельзя – рация тут не работает, телефон тоже. Постараемся успеть.
– Я все-таки попробую вызвать их. – Джейлин протиснулась между передними сиденьями, взяла рацию. С минуту она пыталась связаться хоть с кем-нибудь, но поняла, что это действительно бесполезно.
– Быстрее, – прохрипел Лукас.
– Лукас, нам нельзя ошибиться. Ты уверен, что мы едем правильно? – Джейлин сжала в руке мобильный телефон. – Если я отзову другие группы…
– Она там. Она одна, – перебил ее Лукас. Он замолчал и вдруг взвизгнул странным тонким, чужим голосом: – Он бросил ее… Она погибает…
Чемпиону казалось, что еще немного – и он рухнет в обморок. Впервые за все время поиска он вдруг понял, как все серьезно. Линдси действительно умирала.
Джейлин отбросила телефон, сигнал которого здесь не проходил, снова схватила рацию, но, когда Чемпион сообщил ей, что половину расстояния до шахты они уже проехали, она оставила свои попытки связаться с остальными.
– Да, ближе всех к шахте находимся только мы. – Джейлин взглянула на Глена. – Если Линдси здесь, будем надеяться, что мы успеем.
– А вы думаете, она точно здесь?
– Люк уверен. Когда он впадает в такое состояние, это значит, что он не ошибается.
– Пристегнитесь, – приказал ей Глен и включил самую низкую передачу – перед ними начинался крутой, как показалось Джейлин, почти вертикальный подъем.
Пристегиваться Джейлин не стала и теперь болталась на заднем сиденье, вцепившись в дверные ручки, чтобы не укатиться на пол. Вездеход поднимался медленно, переваливаясь с боку на бок. Джейлин взглянула в окно и покачала головой – повсюду была сплошная грязь, В таком месиве другие машины давно застряли бы.
– Быстрее! – Лукас закашлялся. Внезапно он стал задыхаться.
– Вот же сволочь! – угрюмо произнесла Джейлин.
– Господи, помилуй! Он что, находится там, рядом с Линдси? – Глен выжимал последние силы из двигателя.
– Он улавливает и повторяет ее ощущения, – пояснила Джейлин. – Быстрее ехать можешь?
Стараясь не смотреть на Лукаса, вслушиваясь только в рев двигателя, несколько разряжающего цепенящий его страх, Глен упорно вел машину вперед, лавируя между канавами с плещущимся в них месивом из камней и грязи. Вездеход походил на громадного кота, цепляющегося когтями за вертикальную поверхность и упорно залезающего наверх. Руки Глена, сжимавшие руль, сильно дрожали.
Временами ему вдруг начинало казаться, что рядом с ним сидит Линдси. Он явственно чувствовал ее присутствие, слышал, как она задыхается. Не сводя взгляда с дороги, он мотнул головой, стряхивая наваждение.
«Ее не может здесь быть. Она в шахте, тонет», – мысленно повторял он раз за разом.
Внезапно, непонятно отчего, у него появилась уверенность, что они едут в правильном направлении.
Чемпион никак не мог понять, как федеральному агенту Лукасу удалось войти в контакт с Линдси, но сейчас это было совсем не важно.
Он увидел ее, и это главное. А что, если они опоздали и Линдси захлебнулась?
Глен решил об этом не думать.
Джейлин приподнялась и, балансируя, чтобы не упасть от дикой тряски, протиснулась между передними креслами.
– Люк, – позвала она напарника. – Что ты видишь?
– Кругом темнота, – сквозь кашель пробормотал он. Она повернулась к полицейскому:
– Черт подери! Глен, далеко еще?
– Минут пятнадцать, не меньше, – откликнулся тот. Вцепившись в руль, он с трудом удерживал вездеход в колее, не давая ему сползти в сторону, а затем – в овраг.
– Люк…
– Нет! Нет! – вдруг закричал он и, тяжело вздохнув, закончил дрожащим голосом: – Все…
Чемпион бросил на него косой взгляд и тут же понял, что связь Лукаса с Линдси оборвалась. Тот сидел неподвижно, распластавшись на кожаном сиденье, голова его безжизненно болталась.
– Люк? – Джейлин снова окликнула его.
– Он оставил ее одну. Одну. Все эти часы она была совершенно одна.
Джейлин не сказала ни слова. Лукас замолчал. Никто его больше ни о чем не спрашивал. Потому что ответ можно было прочитать на его бледном осунувшемся лице, в его ставших вдруг пустыми впавших глазах, устремленных вперед, на черную с проблесками застоявшейся воды дорогу. И без его слов Глен и Джейлин хорошо понимали, что им предстоит увидеть в давно заброшенной шахте, где когда-то добывали золото.
Преодолев подъем и оказавшись на вершине, они сразу увидели приземистое здание из крупного шлакоблочного кирпича, некогда служившее складом. Не доезжая до него, Глен остановил вездеход. Все трое выскочили из машины и бросились к дверям здания.
То, что предстало их глазам, заставило их содрогнуться.
До конца дней своих Глен не забудет этого кошмарного зрелища: в ослепительно-белом свете к самому потолку сатанинской выдумки преступника, закрытого аквариума, прижималось тело Линдси Грэм. Ее открытые невидящие глаза осуждающе смотрели прямо на них.
Глава 8
Детектива Линдси Грэм похоронили серым ненастным днем рядом с ее родителями. Те тоже умерли преждевременной смертью, погибли в автокатастрофе, виной которой стали гололед и пьяный водитель встречной машины. Но их погребение не сопровождалось салютом, их гробы не были обернуты звездно- полосатыми флагами, возле их могил не стояли одетые в мундиры полицейские, многие из которых не сдерживали слез, не выводили тягучие мелодии волынки.
Об их гибели не писали газеты – ни местные, ни тем более региональные, их соседей не атаковали журналисты, выискивающие любую достойную внимания новость Гибель Линдси сделала ее знаменитой, точнее – печально знаменитой, но скажи ей об этом кто-нибудь при жизни, она бы цинично рассмеялась. Потому что какая разница, в славе или бесславии тело опускают в землю? У края могилы стояла Кейтлин, крепко прижимая к груди небольшой треугольник флажка, сунутый ей кем-то из присутствующих. Когда почти все ушли, она продолжала стоять, размышляя и о жизни, и о похоронах Линдси, своей сестры. Так уж сложилось, что они не были очень близки, но они любили и уважали друг друга.
«Поздно сожалеть, что сложилось именно так, а не иначе», – думала Кейтлин.
Уайат Меткалф остановился рядом с ней.
– Давайте я подвезу вас до мотеля, – предложил он.
Традиционных поминок решили не устраивать, потому что она их не любила и никогда в них не участвовала. Ей претили приглушенные голоса за хорошо накрытым столом, высокопарные речи, вереницы машин и венки с черными лентами у входных дверей.
«Предайте мертвых земле и продолжайте жить», – говорила она с шокирующей полицейской прямотой. Или сиротской. Кейтлин вдруг страстно захотелось понять, откуда в Линдси появился этот цинизм.
Но и узнать об этом было тоже поздно.
Поздно было интересоваться, какой фильм ей больше нравится, какой роман произвел на нее самое сильное впечатление и продолжает ли она так же любить поп-корн. Слишком поздно извиняться за пропущенные дни ее рождения, сочувствовать ей в ее тяготах, которые испытывала она, одинокая женщина, сама пробивавшая себе дорогу в жизни, и выспрашивать, не ошиблась ли она в выборе
