зарычало. Я сел невдалеке. Она не заметила меня, а может, не узнала. Я не отрывал от нее недовольного взгляда. Никто не мог запретить мне пялиться, но она была настолько поглощена своим кроссвордом, что не замечала этого, хотя я буквально приклеился к ней глазами.
В последнее время я много думал о бабушке с дедушкой, ведь пока что Тарм ассоциировался у меня только с ними. Я решил попытаться обойтись без них. Они живут там, и я буду жить там, вот и все. Безусловно, когда-нибудь я натолкнусь на кого-то из них, но я не буду специально их разыскивать. Спустя двадцать минут, когда мы проезжали Варде, я начал удивляться – странно, что она не смотрит на других пассажиров. За те полчаса, что занимает дорога от Варде до Тарма, она ни разу не подняла глаза, даже когда народ, толкаясь, проходил мимо. Наконец было объявлено, что через несколько минут мы прибываем в Тарм. Мой живот скрутило, и я позабыл о бабушке. Какой же Тарм крошечный! Это не разочарование. Я просто констатирую.
Бабушка пошла на выход в противоположный конец вагона. Сначала я хотел просто молча выйти, но не удержался. Что-то заставило меня пройти вперед нее, так что она была вынуждена резко остановиться. Она тихо стояла и смотрела под ноги, однако на этот раз ей не удалось спрятаться за кроссвордом. Я стоял прямо перед ней, пытаясь подобрать нужные слова, но так и не смог ничего придумать, даже сказать «Привет, бабушка». Вдруг она потянулась к моей руке. Черт, черт, черт, что она делает? Я испуганно отпрыгнул назад, повернулся к ней спиной и поспешил убежать. Она потянулась ко мне!
Дорога от станции до моего нового жилища
Станция находится на севере, в то время как Поппельвай на юге, так что я прошел через всю главную улицу, которая охватывает большую часть Тарма. Я заскочил в «Лас-Вегас» – за четыре с половиной часа дороги я успел проголодаться. «Лас-Вегас» – это крупный гриль-бар Тарма. В нем более обширное меню и гораздо больше игровых автоматов, чем в маленьком «Вестсайде». Я заказал половинку цыпленка гриль с картофелем фри. Люди разглядывали меня с любопытством. Я спокойно поел, но два парня – один помоложе, второй примерно моего возраста – упорно продолжали пялиться на меня. Проглотив последний кусочек картошки, я вновь оказался на главной улице. Я не торопился и останавливался всякий раз, когда считал нужным. Так что до Поппельвай я добирался долго. Я прошел ручеек, который потом довольно существенно расширился, и тут мне захотелось просто присесть минут на пятнадцать и насладиться окружающим пейзажем. Мимо прошла стайка пышущих здоровьем ютландских гимназисток. Ютландки эти были эротично пухленькие, и мне пришлось спрятать глаза, так как я ощутил непривычное оживление в своем теле. Я заглянул в киоск посмотреть на ассортимент фильмов. Оказалось совсем неплохо. Я давал себе время изучить каждый камень и каждый указатель. Так я потихоньку приближался к своему новому дому.
Мой новый дом
Я стоял перед домом номер 22 на Поппельвай, не решаясь войти. Дом выглядел именно так, как я представлял себе по фотографиям. Соседка из дома напротив, чуть полноватая дама, которую, как я потом выяснил, звали Карен, с любопытством наблюдала, как я стою перед дверью и вожусь с ключами. Наконец я попал внутрь, и наступила тишина – это был абсолютно пустой дом. В животе у меня возникло странное ощущение. На этот раз это была не боль, и я не испытывал страха, а скорее чувствовал возбуждение.
В доме было пять комнат, большая гостиная, просторный коридор, вместительная кухня с чуланом и гараж, где стоял старый коричневый велосипед. Я понятия не имел, что мне делать с такой уймой свободного пространства, ведь я не мог толком обставить даже свою трехкомнатную квартиру. Так что несколько дней я провел, просто находясь в этом доме, обходя босиком сад, укладывался спать в разных комнатах, чтобы понять, какая из них лучше всего подходит для сна, но мне так и не удалось отдать предпочтение одной. Мне было одинаково хорошо везде.
Я избавился от всех своих вещей, прежде чем переехать, так как хотел начать все совсем с нуля. Организация «Армия Креста Церкви» забрала у меня дорогую мебель, около 500 дисков с фильмами, несколько тысяч компакт-дисков и еще кучу всякой всячины, в том числе большую часть моей одежды. Все, что я взял с собой, помещалось в спортивной сумке. Это было самое необходимое, плюс мой фотоальбом. Так что мне предстояло закупить мебель, чтобы превратить дом в настоящее жилье.
В мебельном магазине «Фальке» (это единственный мебельный магазин в Тарме) очень изумились моей покупательной способности.
– Вы же уже купили кровать, – вежливо напомнил мне продавец.
Я кивнул и указал на два раскладывающихся дивана.
Затем, когда я начал расплачиваться, он улыбнулся:
– Так ваша фамилия Окхольм?
Я занервничал, но, к счастью, он решил, что это просто совпадение.
– Я не знаю, известно ли вам, но Грит Окхольм – уроженка Тарма. – Он явно очень гордился этим фактом.
Я облегченно вздохнул:
– Певица Грит Окхольм? Так она же из Копенгагена.
Он энергично закачал головой:
– Нет, при въезде в наш город написано: «Тарм – родина Грит Окхольм». Неужели вы не заметили?
– Я приехал на поезде. Так она тут жила?
– Она тут родилась.
– Наверное, она часто приезжала сюда с концертами? – поинтересовался я, хотя прекрасно знал, что она ни куплета не спела для жителей Тарма.
– Нет, она не дала в Тарме ни одного концерта. – Он заметно охладел.
– Как странно.
– Вот и мы думаем.
Я поблагодарил за помощь и беседу. До одного из въездов в город было не более пятисот метров. Там стояла нескладная белая стела, и я с интересом направился к ней. Черт возьми, там действительно красовалась эта надпись!
Это должно было случиться
У меня ушла неделя на покупку одежды (впервые в жизни я накупил себе кучу футболок), мебели, кухонной утвари, телевизора, а также на то, чтобы освоиться на новом месте, но зато когда этот этап завершился, у меня получилось отличное жилище. Во всех четырех комнатах были спальные места (два из них – раскладные диваны), на случай если я вдруг захочу поспать на новом месте. Почти вся новая мебель была бежевая. Мой дом стал очень милым и уютным – точно такими я представлял себе все дома в Тарме.
Иисус не посвятил меня в то, что я должен буду здесь делать, поэтому я очень боялся сделать что-то не так. Большую часть времени я проводил у телевизора, а когда покидал дом, гулял за городом по полям и лесам или слонялся по улицам, избегая заходить в магазины. Конечно, время от времени я совершал какие- то покупки, но старался ограничиться односложными репликами и пользовался кредитной картой, которая всегда была при мне. Никто не знал, чей я сын. На моем почтовом ящике было написано лишь «Николай
