имела в скандинавских странах. Действительно, никто, включая и саму певицу, не мог взять в толк, почему именно она с ее не самым совершенным английским языком пользуется там таким огромным успехом. Песни в ее исполнении частенько крутили по тамошнему ТВ, а в Финляндии готовился к выпуску альбом ее лучших песен под выразительным названием «Советская суперзвезда». Однако соседняя Швеция решила пойти еще дальше в своем почитании Аллы Пугачевой: как мы помним, там ей предложили ни много ни мало участвовать в новом мюзикле знаменитого автора Тима Райса «Шахматы». Пугачева должна была исполнить (пропеть) роль жены советского шахматиста, сбежавшего на Запад. Видимо, чтобы она по-настоящему прониклась этим предложением, авторы «Шахмат» (помимо Райса, в рок-опере были задействованы участники квартета «АББА» Бьерн Ульвеус и Бенни Андерссон) повели ее на премьеру рок-оперы «Эвита» Эндрю Ллойда Уэббера. Однако Пугачева уже тогда знала, что затея с «Шахматами» у нее не выгорит – КГБ ей запретил принимать это предложение. О чем она позже и сообщит своим шведским друзьям.
Однако вернемся в июнь 83-го.
Вернувшись на родину из Польши, Пугачева отправилась в Юрмалу. Причем на этот раз не выступать, а отдыхать. Там она пробыла около месяца.
Июль
Пока Пугачева предавалась отдыху в Прибалтике, на прилавки советских магазинов поступил в продажу двойной альбом «Дискоклуб-9». На первой пластинке были представлены песни в танцевальных ритмах, на второй – джазовые композиции. Нас интересует первая, где было представлено 10 песен. Среди них: «Аттракцион» – «Земляне», «Будем вместе» – Михаил Боярский, «Не люблю прощания» – Иосиф Кобзон, «Во сне и наяву» – Анне Вески, «Из памяти уходят имена» – Яак Йоала, «Все, что было без тебя» – «Самоцветы», «Закат, рассвет» – Татьяна Анциферова. Что касается Аллы Пугачевой, то она записала на диске песню «Поздно» в дуэте с Валерием Леонтьевым (как мы помним, этот хит родился на последнем «Новогоднем аттракционе»).
В том же месяце в продажу поступил еще один диск с участием Пугачевой – «Плоская планета» (Песни на стихи Л. Дербенева). Помимо Пугачевой, на нем по одной песне записали Михаил Боярский, Тынис Мяги, Ирина Отиева, Жанна Рождественская, ансамбли «Фестиваль» и «Лейся, песня».
Во второй половине июля Пугачева благополучно закончила свой отдых и 20 июля приехала в Иркутск, чтобы оттуда начать свои очередные гастроли – по Сибири. В этом городе она пробыла до 25-го, после чего отправилась выступать в Братске.
30 июля Аллу Пугачеву, что называется, «приложили» в одной из влиятельных советских газет – «Советской культуре». Там было опубликовано письмо одной из читательниц, которая весьма нелестно отозвалась о творчестве певицы. Письмо принадлежало учительнице из мордовского городка Краснослободска Е. Конкиной. Цитирую:
«Я не могла бы довериться человеку, кумиром которого, властителем дум которого является, скажем, сценический герой песен В. Леонтьева или А. Пугачевой. Прошу понять меня правильно. Я не имею в виду самих исполнителей и ничего не хочу сказать о них плохого. Но те образы, которые они создают на сцене, как-то настораживают. Раньше они просто смешили, теперь немножко пугают…»
Согласитесь, странное заявление. Да, в репертуаре Аллы Пугачевой были песни, так сказать, смешные: «Волшебник-недоучка», «Песенка первоклассника» и ряд других. Но, во-первых, их было не так уж и много, во-вторых – все они остались в прошлом. Вот уже несколько лет Пугачева пела иные песни – серьезные, даже философские. И что такого страшного в них нашла учительница из Мордовии, уму непостижимо. Неужели ее напугали «Цыганский хор», «Скупимся на любовь» или «Канатоходка»? Если так, то вывод один: уж больно пужливые учителя жили в Мордовии.
В конце месяца Алла Пугачева буквально не вылезала из «ящика». 30 июля (21.35) она «засветилась» в передаче «Молодежный вечер в Останкино», где спела песню «Старинные часы» (обмороков от испуга ни у кого из присутствующих зафиксировано не было). Компанию ей в том концерте составили: София Ротару, Вахтанг Кикабидзе, Сергей и Татьяна Никитины, Дин Рид, Йозеф Лауфер и др.
На следующий день Пугачева объявилась в популярной передаче «Утренняя почта» (11.45). Кроме нее, в ней участвовали Леонид Утесов, София Ротару, четверка мушкетеров из телефильма «Д’ Артаньян и три мушкетера».
Август
В начале августа получила свое дальнейшее продолжение скандальная история с Геннадием Хазановым. Как мы помним, в День радио (5 мая) он выступал в праздничном концерте и позволил себе прочитать «Монолог сплетника», где вытащил на «свет божий» байку о якобы существующем любовном романе между Аллой Пугачевой и Раймондом Паулсом. Что было дальше, мы тоже помним: возмущенные звонки и письма на ТВ с требованием наказать артиста за оскорбление своих коллег. Ситуация грозила крупными неприятностями Хазанову, если бы за него не заступился орган ЦК КПСС газета «Советская культура». 4 августа устами ее журналиста Юрия Смелкова там было сказано следующее:
«Что же происходит? Некоторые зрители приписывают монолог персонажа актеру и требуют для последнего всяческих кар. Причем сами же возмущенные зрители пишут о том, что есть люди, с удовольствием распространяющие небылицы «о лучших артистах», но, когда такого рода люди высмеиваются со сцены, некоторые зрители почему-то возмущаются».
9 августа по ТВ свет увидел очередной в том году (6-й) выпуск передачи «Песня-83». Алла Пугачева исполнила в нем еще одну новую песню – «Миллион алых роз». Кроме нее, в том выпуске приняли участие София Ротару, Иосиф Кобзон, вокальный квартет «Сердца четырех».
Вернувшись из Сибири в середине месяца, Пугачева больше недели отдыхала, после чего вновь уехала давать концерты: на этот раз в столицу солнечного Узбекистана город Ташкент, где проходили творческие вечера поэта Ильи Резника. Местом проведения вечеров Ташкент был выбран не случайно – последние пять лет Резник был самым тесным образом связан с Узбекистаном – он написал более десятка песен для самых разных эстрадных исполнителей из этой республики: например, для вокально-инструментальных ансамблей «Ялла», «Садо», «Наво», певицы Рано Шариповой и т. д. Поскольку эти творческие вечера были приурочены к 2000-летию Ташкента, в программе концертов звучали песни Резника, написанные им в честь этого прекрасного города: «Улицы Ташкента» (композитор Д. Сайдишвили), «Гимн Ташкенту» (Р. Паулс), «Здравствуйте, люди Ташкента» (В. Шаинский) и др.
Вспоминает И. Резник: «Средняя Азия всегда казалась мне загадочной страной. Переносясь из Ленинграда в Самарканд или Бухару, я неожиданно чувствовал себя то дервишем, то звездочетом, то стражником у городских ворот, то муэдзином. Я был настолько увлечен Востоком, что не только написал о нем цикл стихотворений, но и сумел заразить своим восторженным отношением сдержанного Раймонда Паулса и сочинить вместе с ним песни о Фергане, Бухаре, Ташкенте, городе мертвых Шах-и-Зинда.
А в Ташкенте я встретил свою будущую жену Муниру…»
В Узбекистане Пугачева пробыла пять дней (24–28 августа).
Между тем в конце месяца свет все-таки увидела статья журналистки «Комсомольской правды» Инны Руденко, посвященная Пугачевой, под названием «Без страховки» (номер от 28 августа). Как мы помним, это была весьма обширная статья-интервью, где певица весьма откровенно отвечала на некоторые вопросы, касающиеся ее творческой жизни. Статья была готова к публикации еще весной того года, но цензура в лице ЦК ВЛКСМ согласилась выпустить ее в свет только после серьезных сокращений. Автор статьи эти сокращения вносить отказалась, после чего публикация не состоялась.
Однако спустя несколько месяцев началась очередная подписная кампания, которая складывалась для самого массового молодежного издания не самым удачным образом. Чтобы привлечь к себе внимание подписчиков, требовалось опубликовать что-нибудь сенсационное. Вот тогда и вспомнили про статью Руденко. Но та согласилась на публикацию только в первоначальном виде статьи, то есть без купюр. Главному редактору газеты пришлось лично ехать в ЦК ВЛКСМ и уговаривать их выпустить статью если не в полном варианте, то хотя бы с минимальными сокращениями. В результате цензоры согласились. Из статьи вылетел только один крупный кусок: про сотрудничество Пугачевой с Альфредом Шнитке (они работали над симфонической поэмой «Фауст»), поскольку у композитора тогда имелись трения с властями и последние посчитали неуместным делать ему лишнюю рекламу.
