подобные «Блондинке», были как раз к месту. Но вышло совсем иначе. Таким образом, судьба фильма Бортко наглядно продемонстрировала, что все эти судебные процессы над торговой мафией не что иное, как очередное выпускание пара. Кардинальных изменений в обществе тогда не происходило.
Пересъемки «Блондинки» начались 1 июня, и Миронов в них участвовал – переснимали эпизод «в иномарке». Вечером того же дня Миронов играл в «Женитьбе Фигаро». 2 июня опять снимался («в иномарке»), как и в трех последующих днях. Вечером 6-го Миронов снова вышел на сцену родного театра – играл в «Трехгрошовой опере». 7-го снимался и играл в «Ревизоре». 8—11-го – только снимался. В частности, 9– 10 июня в гостинице «Интерконтиненталь» была полностью переснята свадьба главных героев. Однако мытарства этого эпизода на этом не закончатся, о чем рассказ впереди.
11 июня по ТВ показали «Достояние республики». Время показа было выбрано удачное, особенно для Миронова, – 21.35. Дело в том, что до половины десятого вечера он играл в «Трехгрошовой опере» и имел все шансы успеть захватить хотя бы полторы серии фильма.
В том же месяце по ТВ состоялась премьера документального фильма «Я возвращаю Ваш портрет…», где Миронов играл роль Ведущего, а также блистательно исполнил песенку «Джон Грей».
12—13-го Миронов снимался. 13-го вечером он играл в «Горе от ума». 14—18-го он опять снимался (16- го и 18-го переснимали эпизод «у магазина»). 19-го с утра переснимали эпизод «у дома Николая», а вечером Миронов играл в «Бешеных деньгах». 20—22-го снимался (20-го пересняли эпизод «в иномарке»). Вечером 22-го играл в спектакле «У времени в плену».
23 июня был последним съемочным днем «Блондинки за углом» в Москве. После этого съемочная группа вернулась в Ленинград, где спустя четыре дня закончила съемки. Правда, в тот момент никто из киношников еще не знал, что впереди фильм ждут серьезные мытарства. Но об этом рассказ чуть позже.
25 июня Миронов играл в «Женитьбе Фигаро», 28-го – в «Бешеных деньгах».
Июль начался с «Бешеных денег» (3-го). На этом Театр сатиры закрыл свой очередной сезон в Москве, уступив свою сцену Черновицкому музыкально-драматическому театру имени О. Кобылянской. Часть «сатировцев» ушла в отпуска, часть – выехала на гастроли по стране. Миронов тоже уехал на гастроли, но гораздо дальше своих коллег – в Америку. Поездка проходила по линии Советского общества по культурным связям с соотечественниками за рубежом (общество «Родина»). Миронов пробыл в США больше двух недель и дал несколько концертов в различных городах для русскоязычной диаспоры. Продюсером гастролей выступил известный импресарио Виктор Шульман.
В начале августа Миронов был уже на родине. Он съездил на несколько дней в Ленинград, где принял участие в озвучании роли Николая Гавриловича в фильме «Блондинка за углом». Но, как покажет будущее, на этом его работа над ролью не закончится.
10 августа вместе с Театром сатиры Миронов отправился на гастроли в Кишинев. А на следующий день на «Ленфильме» худсовет студии смотрел готовый вариант фильма «Блондинка за углом». И опять многие места в картине высокой комиссии откровенно не понравились. И вновь не по художественным причинам, а по идеологическим. Как я уже говорил, в первоначальном варианте у Бортко получилась весьма актуальная картина. В сатирическом ключе она поднимала проблему так называемой «торговой мафии», показывала ее в весьма неприглядном свете. Но худсовет такой подход не устроил. И Бортко была дана команда почти по Райкину: мол, «надо к этой проблеме подойти мягше». От режиссера снова потребовали значительных сокращений и пересъемок. В частности, надо было полностью переснять свадьбу Николая и Нади в «Интерконтинентале» (цензорам показалось, что свадьба на экране выглядит слишком роскошной, в то время как в стране был повальный дефицит всего и вся, а среди гостей фигурировало слишком много «блатных»), ряд эпизодов в доме у Николая и т. д. Когда об этом узнал Миронов, у него просто руки опустились. Он понял, что при таком подходе от злободневного сценария останутся лишь рожки да ножки. И сниматься в таком кино он не хотел. Но и выйти из проекта был уже не в силах – как-никак большая часть материала была уже отснята.
В эти же дни Миронов оказался включен еще в один кинопроект – фильм Евгения Матвеева «Победа». Это была экранизация одноименного романа Александра Чаковского, в котором речь шла о последних месяцах Великой Отечественной войны: о Потсдамской конференции глав трех держав 1945 года, падении Берлина и т. д. Миронову была предложена неожиданная роль – американского корреспондента Чарльза Брайта. Позднее многие из коллег и друзей Миронова будут его укорять: дескать, зачем ты снялся в этом откровенно пропагандистском фильме? Миронов в лучшем случае отделывался шутками, но чаще всего просто молчал. На мой взгляд, с его стороны это был просто компромисс. После тех мытарств, которые претерпели последние фильмы с его участием («Мой друг Иван Лапшин», «Блондинка за углом» и даже невинная «Сказка странствий», на которую министр кинематографии Ф. Ермаш, по словам Митты, топал ногами), ему просто захотелось сыграть роль, которая без проблем дошла бы до зрителя. «Уж у такого фильма противников быть не должно», – мог вполне резонно предположить Миронов. К тому же и материально такого рода работа всегда поощрялась по самому высшему разряду. А деньги в нашем обществе, как говаривал герой Миронова Дима Семицветов, пока еще никто не отменял. Да и роль в «Победе» – играть итальянца ему когда-то доводилось (в «Тени» он играл Чезаре Борджиа), а вот американца еще нет. Далее послушаем рассказ самого режиссера фильма Евгения Матвеева:
«В романе, а следовательно, и в фильме, кроме исторических персонажей действовали и герои вымышленные, придуманные Чаковским. Они не только свидетели описываемых событий и в какой-то степени их участники, но и комментаторы, трактовщики. Это журналисты Михаил Воронов (СССР) и Чарльз Брайт (США). В период Потсдама – они друзья, спустя 30 лет, уже в Хельсинки, пройдя через душ „холодной войны“, – противники.
Смысловая нагрузка на эти два персонажа огромная. Они как бы держат скелет произведения, а выписаны были в романе газетно, очерково. Герои не действующие, а функционирующие. Ладно Брайт, этот хоть наделен некоторой эксцентричностью, с еле заметными намеками на юмор, а уж Воронов… Прямой и крепкий, как телеграфный столб. Я не сомневался, что Вадим Трунин в сценарии вдохнет в эти роли какую- то жизнь, но только какую-то. На большее мы не могли надеяться – были ограничены предупреждением романиста: «Фильм не по мотивам, а экранизация».
Значит, вся тяжесть сваливается на исполнителей, на господ артистов. Кто они? Я долго прокручивал в голове множество актерских портретов и все чаще высвечивалось: Саша Михайлов – Воронов, Андрюша Миронов – Брайт.
Михайлов – статен, по-мужски неотразимо красив, обаятелен, и, что самое главное, меня привлекал его темперамент… Не обжигающий, а обволакивающий теплом, как бы располагающий к доверию.
Миронов – это фонтан, из него бьют все краски характера: горячность, юмор, сарказм, ирония… И при этом пластичен дьявольски.
Оставалась ерунда – их согласие.
С Сашей, думалось мне, будет проще: мы с ним недавно закончили работу в «Бешеных деньгах» по Островскому. Он был великолепен в острохарактерной роли Василькова (парадокс, но эту роль, как мы помним, Миронов играл у себя в театре. –
А вот Миронов?! Ведь всеми настолько любим, популярен. Не капризен ли? Не страдает ли «звездной» болезнью?
Прочитали Саша и Андрей сценарий и сразу дали согласие. Правда, с некоторыми пожеланиями. Андрей предложил сыграть Брайта на английском языке – владел он им прекрасно.
– Но ведь тогда понадобится звуковой или титрованный перевод. А это еще больше утяжелит восприятие картины. Пожалуйста, откажись от своего предложения, – умолял я артиста.
– Я так и думал, – ответил Андрей. – Но есть вопрос: кто будет ставить Брайту и компании рок-н-ролл?
Я понимал, что имел в виду Миронов. В фильме есть такой эпизод: вечеринка журналистов, там они острят по поводу своих вождей, танцуют. Танцуют рок-н-ролл. (Здесь Матвеев ошибается: рок-н-ролл придумали в середине 50-х, а действие фильма происходит за 10 лет до этого. –
Я ответил:
