заморский купец, а на освободившемся от народа пятачке сцепились два неприметных человека. Один держал другого за запястья. Схваченный же сжимал в руке кожаный кошель, такой же пузатый, как вопивший купец. Народ, сыпанувший было в стороны, остановился и, подгоняемый любопытством, шатнулся обратно. Купец быстро унялся и, завидев пропажу, подступил к воришке с трясущимися губами. Ловчий же успел загнуть руку с кошелём и, перехватить карманника поудобней. Все были заняты зрелищем борьбы, когда Извек заметил в толпе второго вора. Ловко скользя мимо ротозеев, тот быстро приближался к сцепившимся. Выскользнув из толпы, задержался в первом ряду. Извек разглядел в его рукаве оплётку ножа. Взявшись за рукоять поудобней, напарник шагнул к ловчему. Толпа ахнула, но сбоку выскочил какой- то бродяга и, выхватив из-под козьей безрукавки акинак, рубанул занесённую руку. Хрустнуло. В воздухе закувыркались нож и несколько пальцев, а последовавший за этим вздох толпы завершил отчаянный крик вора.
Враз побелевший купец замер с растопыренной пятернёй. По круглой физиономии пролегла дорожка красного бисера, но он не замечал оросившей его крови и не дыша смотрел на скорчившегося в пыли злоумышленника. Вор с кошелём прекратил рыпаться и тоже остолбенел. Ловчий повалил его, упёрся коленом между лопаток, уцепив за волосы, вывернул голову назад. Оглянувшись на товарища, кивком поблагодарил за прикрытую спину и протянул купцу спасённый кошель. Тот стеклянными глазами пялился на своё добро, постепенно приходил в себя. Наконец, опомнившись, цапнул пузатый кожаный мешочек и завертел в руках, убеждаясь, что всё в целости. Сквозь толпу протиснулись два дружинника. Один тут же склонился над раненым, сдёрнул с него подпояску рубахи и умело перетянул руку выше запястья. Взгромоздив карманника на ноги, уцепил за шиворот, чтобы тот не свалился, и так, поддерживая, повёл. До Извека донеслось тихое:
— Ну, на сегодня отвоевался, пойдём уже. Лекарь пособит, а там как сдюжишь.
— Лучше бы добили… — сквозь зубы промычал вор, теряя сознание, но успел сделать ещё несколько шагов, прежде чем ноги подогнулись и он начал заваливаться. Едва повис на руках охранника, как подскочил молодец в козьей душегрейке. Махнув кому-то в стороне, подхватил раненого с другого бока. Поглядел в землистое лицо с отвисшей челюстью, покачал головой.
— Не, не дойдёт! Хотя, я поначалу сомневался, но вишь, зря.
Рядом затопотали копыта. Подъехал седой воин. Не говоря ни слова, спешился, помог взвалить бесчувственное тело на коня и повлёк жеребца быстрым шагом. Остальные двое взялись по бокам, придерживая груз.
Это ещё по-божески, подумал Извек. В Киеве бы сразу зарубили. Хотя, кто знает, что ждёт карманника, когда отойдёт от раны. С одной рукой не здорово разживёшься. Мимо провели второго вора со связанными кушаком руками. Пойманный угрюмо глядел перед собой сквозь растрёпанные волосы и, казалось, не обращал внимания на вцепившихся с обеих сторон охранников. Поравнявшись с Сотником, один из сопровождавших задорно подмигнул.
— Вот так, друже и живём!
— Весело живёте. — усмехнулся Извек.
Троица прошествовала дальше. Извек оглянулся, толпы как не бывало. Все снова деловито мельтешили между рядами, лишь кое-где группки в несколько человек обсуждали происшествие. Ноги сами понесли к постоялому двору. Задерживаться было незачем, да и Ворон наверняка соскучился.
На подходе к корчме заметил в дверях пацана. Поманил пальцем, шепнул мальчишке, чтобы собрал чего в дорогу, сам направился седлать Ворона. Когда вывел коня на двор, пацан уже ждал с чистой тряпицей в руках. Увидав Извека, споро подбежал, протянул свёрток, радостно отчеканил:
— Лопатка кабанья. Лук. Пара груш… Вьюны. Два. В тесте.
Ловко поймав на лету монетку, просиял как утреннее солнышко, отпорхнул на крыльцо и уже оттуда, заметив как гость поглядывает на облака, крикнул:
— В добрый путь! Дядька Жёлудь говорил, что дождя не будет, езжай, не рубись! К вечеру развеет.
Ворон крутнул ухом на голос, тряхнул гривой и припустил веселей. Несколько раз косился на хозяина, не слыша привычного голоса Извека. Сотник же раскладывал в голове последние события. Караван, что задержался по дороге, нападение странных грабителей, волки, пропажа человека, наверняка того, который вёз грамоту, появление грамоты и баяна, знающего тайное слово… Уж больно всё запутанно. Хотя всё, что наказали, он вроде бы сделал: приехал, получил грамоту, едет обратно, а думать… пускай ведуны думают, у них жизнь такая. Ворон замедлил шаг. Извек и не заметил, как произнёс последнюю мысль вслух. Хмыкнул, погладил тёплые мягкие уши коня, тронул сапогами конские бока. Ворон пошёл быстрей.
ЧАСТЬ 2
Глава 8
Как это ни печально,
но в действительности всё гораздо хуже,
чем в жизни.
Сотник хмурился. Между последними событиями была какая-то связь. Что-то шло не так, начиная с исчезновения Рагдая и кознями против Извека, кончая давешним крещением и странной историей с грамотой. В сердце копилась тревога. Раньше Сотнику удавалось отвлечься от этого чувства, но теперь всё чаще приходилось заставлять себя просто выбрасывать чёрные думки из головы. Иначе нестыкующиеся мысли грозили заполнить душу безвыходной тоской, а Селидор говорил, что воин в тоске опасен… для себя.
И сейчас Извек пытался избавиться от гнетущего чувства, но всё сильней ощущал горечь. Будто кто- то предал, причём не только его самого, а нечто большее. Словно вся Русь поставлена на помост невольничьего рынка, а вокруг косорылятся покупатели, заискивая перед хозяином, держащем в крепкой руке цепь ошейника. В сравнении с этим, собственные неурядицы меркли. Сотник полез за ворот, выудил тугое полешко пергамента, повертел в руках. На миг показалось, что от печатей веет новым злом. Мелькнула лихая мысль заглянуть в послание, однако не гоже это для посыльного, да и под руками ни огня, ни котла для воды нет: печать обратно не навесить.
Вечер застал на полпути к веси, приютившей бродячего кузнеца. Поразмыслив немного, Сотник решил не возвращаться той же дорогой. После истории с обозом, глупее нет, чем досуже раскатывать с грамотой по дорогам. Что-то подсказало поступить, как учил Селидор:
…На вылазку никогда не ходи той дорогой, по которой послали, или по которой собирался заранее.
С вылазки никогда не возвращайся той же дорогой, которой ехал. И вообще, не топчи траву два раза подряд, если не хочешь протоптать дорожку к смерти…
Извек припомнил малоезженную стёжку, по которой однажды с Рагдаем сократили путь до торжища почти на день. Говаривали, что в одиночку по ней лучше не ездить. Будто бы появляется в чаще что-то, сродни соловью разбойнику. Однако, в тот раз, ничего похожего не видели, хотя и чуяли, что места не добрые. Теперь же, покумекав немного, Сотник решил выкинуть из головы россказни и решительно свернул налево, к темнеющей полосе дремучего леса. По опушке доехал до еле заметного прохода в заросшей кустарником чащобе. Направил Ворона вперёд, а сам прислушался. Вокруг густой осинник, серый как небо поздней осенью, светло вроде, да ни рожна не видать. И шоркается что-то за спиной, а обернёшься — никого. Хотя, с другой стороны, осинник как осинник. Даже кое-где, видны грибы, притаившиеся в прелой
