— Понятно, — пробормотал он. — Каждый должен уметь стелить постель, чтобы на ней спать, так?
— Совершенно верно.
— А что еще вам говорила мама? — полюбопытствовал Андре, входя в комнату.
— Что активная физическая деятельность способствует хорошему отдыху.
— Ага… — протянул он, и в его глазах блеснули лукавые огоньки. — Но в данном случае от комментариев я воздержусь.
Осознав, что совершила ошибку, Стефани порозовела.
— Мадам, почему у вас такое красное лицо? — поинтересовался Бо.
Андре расхохотался, и Стефани едва сдержалась, чтобы не прогнать его вон из комнаты.
— От напряжения, — бросила она небрежно. — Давайте быстрее. Я устала.
— Торопитесь, малыши. Мадам хочет баиньки, — насмешливо произнес Андре и зашагал прочь.
Стефани облегченно вздохнула. Она допустила промашку, сказав Андре нечто двусмысленное, с явной сексуальной подоплекой. Этому мерзавцу палец в рот не клади.
— Мадам Сарджент, мы уже все сделали, — захныкала Гвен.
Стефани взглянула на кровать и чуть не покатилась со смеху. Простыня свисала, а наволочка была надета наизнанку. Но детишки старались изо всех сил и выглядели усталыми и раскаявшимися.
— Очень хорошо. Если пообещаете, что больше не будете шалить…
Договорить она не успела, поскольку тишину разорвал пронзительный женский вопль, донесшийся из комнаты Эбби. Дети бросились к двери.
Но Стефани крепко схватила их за руки.
— Стойте! Что вы сделали с Эбби?
По выражению их лиц Стефани все поняла.
— Только не говорите, что вы и ей подложили в кровать жабу.
Дети обменялись испуганными взглядами.
— Ну?
— Не-ет, мэм, — признался Бо. — Это была щелкающая черепаха.
О Господи! — воскликнула Стефани и выскочила в коридор, потащив за собой детей. — Бежим спасать бедную Эбби, пока у нее не случился сердечный приступ. И клянусь, Бо, если эта черепаха укусила мисс Эбби за палец, я оторву тебе голову!
Глава 13
В середине ночи Стефани проснулась от крика младенца. Она встала, зажгла лампу, накинула халат и вышла в коридор.
В детской надрывался от плача ребенок, а в передней мирно спала на кушетке старая Марта.
— Тихо, тихо, — прошептала Стефани, поставив лампу на ночной столик и прикрыв дверь в переднюю.
Маленькая Сара, увидев Стефани, улыбнулась и икнула.
— Моя дорогая малышка, да ты вся мокрая, — пробормотала девушка, беря девочку на руки.
Положив Сару на столик для пеленания со стопками чистого белья и распашонок, она переодела ее, не забыв использовать присыпку. Сара начала дрыгать ножками и гулить. На ночном столике Стефани увидела детскую бутылочку с остатками воды. Старая нянька, вероятно, не напоила малышку на ночь молоком, и та то и дело просыпалась. Девушка взяла бутылочку и едва устроилась в кресле-качалке, как дверь распахнулась и появился Андре в бордовом бархатном халате. Он был, как всегда, неотразим, и Стефани почувствовала легкое возбуждение.
— Я услышал плач ребенка, — пробормотал он сонно. — Все в порядке, мадам?
— Все в порядке. Ее надо было переодеть. Марта, должно быть, слишком крепко спит и не слышит.
Да, слух у Марты уже не тот, что прежде.
Андре пододвинул плетеное кресло и сел рядом со Стефани. От него исходил какой-то особый, чисто мужской запах, не оставивший девушку равнодушной.
Андре склонился над малышкой и поцеловал выбившуюся прядку волос.
— Папа! — крикнула Сара.
Андре с нескрываемой гордостью улыбнулся.
— Видите, мадам, она меня знает.
— Папа! Папа! Папа! — радостно повторяла малышка.
Стефани и Андре рассмеялись. Он поцеловал сначала одну ножку девочки, потом другую и легонько ущипнул хорошенький носик. Стефани задохнулась от наплыва чувств. Андре вопросительно взглянул на нее.
— Вы в порядке, мадам?
Кровь бросилась ей в лицо.
— Конечно, просто я испугалась, услышав, что Сара плачет, и поспешила сюда.
— Могли бы разбудить Марту.
— Но она нуждается в отдыхе.
— А вы нет?
— Марта страдает от ревматизма, к тому же гораздо старше меня, — возразила Стефани.
— Это верно. — Андре остановил на девушке долгий взгляд. — Вы очень добрая.
— Не уверена, что Гвен и Бо тоже так считают, — возразила она.
— Очень сожалею о нашей маленькой размолвке за ужином. Надеюсь, вы останетесь с нами, мадам.
— У нас разные понятия о воспитании детей, — заметила девушка.
— Пожалуй. Но вы очень нужны Эбби и нам всем.
Стефани опустила глаза, чтобы не выдать волнения, вызванного его вкрадчивым голосом.
— Надеюсь, мы избавимся от этих разногласий, ко взаимному удовольствию, — произнес он ласково.
— Хотелось бы.
— Прежде чем судить меня строго, — Андре нахмурился, — вы должны понять, как тяжело нам было после смерти бедной Линни.
Девушка бросила на него виноватый взгляд.
— Ведь это случилось совсем недавно. Всего год назад. Я знаю, как сильно вы страдали. Простите меня.
Он кивнул.
— Дети, как мне кажется, отлично справились с ситуацией, но я не могу о них не беспокоиться. Вы травы, что Гвен и Бо склонны к озорству и с ними надо быть построже. Поль, старший, ведет себя лучше всех и больше всех тоскует по матери. Я это вижу. А Эми такая нелюдимая. Эбби делает все, чтобы мне помочь, но у нее не хватает сил.
Стефани не сводила глаз с его взволнованного лица.
— Я понимаю, — сказала она, — дети тяжело переживают потерю одного из родителей. Однако ведут себя по-разному.
— Чуть больше внимания с вашей стороны им не помешает, не так ли?
— Безусловно. Но дети не должны выходить за границы дозволенного. Должны понимать, что хорошо, что плохо, что можно, чего нельзя.
Андре помрачнел.
— Неужели их нужно постоянно ругать и одергивать? Разве мало того, что они потеряли мать?
— Хотите сказать, что потакаете их капризам из жалости? Какими же они в таком случае вырастут?
— Вы чересчур прямолинейны, мадам, — промолвил он с улыбкой. — Вы всегда бросаете мужчинам вызов?
— Только в том случае, если они не правы.
— Вы победили, — признал Андре свое поражение. — И все-таки моим детям больше всего нужна любовь. Особенно Эми и Саре. Я бы хотел, чтобы вы уделяли им особое внимание.
Б-уду счастлива, — пообещала Стефани, — и сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь Эбби. Во всяком случае, пока я здесь.
