воспоминания.
— Чувство вины? В каком смысле?
— Я был предан Югу, но никогда не оправдывал рабства.
— Рада это слышать, Андре, — пробормотала Стефани. — Я тоже.
— Старый Джордж, которого мы только что встретили, — бывший раб моих родителей.
— Правда?
— У моего отца в Видалии была когда-то огромная плантация. После войны он часть земли продал, а часть раздал бывшим рабам. Я очень горжусь, что отец не стал навязывать неграм участь издольщиков, и стараюсь им помогать.
Стефани была тронута до глубины души.
— Ты замечательный человек в отличие от большинства твоих современников.
— Ну, я далеко не благородный рыцарь. — Андре рассмеялся. — Дело в том, что мои родители оставили мне приличное состояние. Отец, слава Богу, никогда не доверял валюте Конфедерации. Кроме того, я никогда щедро не жертвовал на благо нашего дела, как остальные. И вообще никогда не был активным борцом.
— Сколько тебе было лет, когда все это началось?
— Когда Миссисипи отделилась, мне было двенадцать. Я мечтал пойти в армию…
— В двенадцать лет?
— Я мог стать барабанщиком или горнистом, — ответил он серьезно. — Черт, я был готов на любую работу: ухаживать за лошадьми, собирать хворост, рыть траншеи, — но мои родители категорически воспротивились.
— И слава Богу! Не знаю, чем бы все это кончилось. Наверное, ваша семья и так пострадала.
— Как только началась война, — продолжал Андре, — отец отправил обеих моих старших сестер к родственникам в Сан-Франциско. К счастью, они потом вышли там замуж. Отец и старший брат записались добровольцами в армию. Отец отличился в бою при Булл-Ран. — Андре вздохнул. — Пьер погиб при Шайло.
— О да, — вспомнила Стефани, — ты говорил о брате вчера. Значит, Пьер был…
— Да, на десять лет старше меня. Никогда не забуду, как рыдала мама, получив известие о его гибели, как прижимала меня к себе, заклиная не идти в армию. В шестьдесят третьем янки оккупировали Натчез, но наш дом, благодарение Всевышнему, уцелел. Мы видели, что стало с нашими родственниками и друзьями. Люди гибли не только в боях, но также от нищеты и лишений. — После короткой паузы он продолжил: — Я никогда не оправдывал Эба Линкольна, но в Геттисберге он сказал то, что должен был сказать. Наша страна не должна больше воевать. В жизни и без того хватает суровых испытаний. Позже я потерял ребенка и жену, но это ничто по сравнению с военными потерями. Я хочу, чтобы мои дети росли здоровыми, счастливыми и свободными.
— Так оно и будет, Андре! — произнесла Стефани с жаром. — Наша страна вступила в мирный период развития, который продолжится и в следующем веке.
— Мадам — провидица? — Андре изумленно приподнял брови.
— В некотором смысле — да. — Стефани рассмеялась.
Лодку внезапно качнуло. Стефани испуганно вскрикнула и схватилась за борта. Сильное течение подхватило суденышко и потащило в русло более широкой реки.
— Господи! — обронила Стефани. — Мы в Миссисипи!
— Совершенно верно, — подтвердил Андре, налегая на весла. — Начинается наиболее интересная часть путешествия. Течение сильное, но оно принесет нас туда, куда нужно.
— Куда? В Новый Орлеан?
— Нет, — усмехнулся Андре. — Гораздо ближе. — Он предусмотрительно выставил весло, чтобы обогнуть выступавшую из воды корягу. — Но мы можем и туда не добраться, если налетим на затопленное дерево.
— Ты уверен, что поступаешь правильно? — спросила Стефани.
— Не волнуйся. Сиди и радуйся жизни.
«Радуйся жизни», — подумала Стефани. Эти слова Андре заставили ее по-новому взглянуть на окружающий мир и оценить красоту и неповторимость каждого мгновения. Чем бы ее путешествие во времени ни закончилось, этого она никогда не забудет.
Она бывала на берегах Миссисипи и раньше, но не так близко к реке. Последнее обстоятельство щекотало нервы, обостряло чувства. Стефани всем своим существом ощущала биение речного пульса, неповторимый запах воды, ила. Это был момент интимного общения с природой. Как зачарованная, смотрела она на сверкающую водную гладь, поросший лесом отвесный берег. Собственная жизнь на фоне всего этого величия казалась песчинкой в безбрежном океане.
Впереди за поворотом девушка заметила небольшое углубление в береговой Линни.
— Там за банкой, — сказал Андре, словно прочитав ее мысли, — находится старая Чаша Дьявола.
— Чаша Дьявола? — повторила Стефани. — Знакомое название.
— Сейчас там все заросло и затянуто илом, а раньше была обширная глубокая лагуна, где в прошлом веке укрывались речные пираты.
— Речные пираты? Вот это да!
— Они были очень опасными. Негодяи вроде Сэма Мейсона скрывались под личиной фермеров и заманивали свои жертвы морковью, картофелем или дынями. Иногда пускались на хитрости. Какая-нибудь подкупленная женщина притворялась изнасилованной. Цель состояла в том, чтобы заставить проплывающих мимо людей причалить к берегу. Бедняг грабили, убивали и сбрасывали в овраг.
— Ужасно! — Стефани вздрогнула.
— Слава Богу, что дни Чаши Дьявола давно миновали. — Андре перекрестился.
Наступило молчание. Лодка обогнула очередную излучину, и вдали появился силуэт огромного, величественного судна, сверкающего огнями.
— Что это? — вскрикнула Стефани.
— Пароход «Натчез», дорогая, — улыбнулся Андре. — Добро пожаловать в Натчез-под-Холмом.
Глава 30
Стефани во все глаза смотрела на пароход, пришвартованный к пристани. Он издал пронзительный гудок, и из двух массивных труб. повалил густой черный дым. Нижняя палуба была завалена тюками с хлопком, по верхней прогуливались нарядные пары. Пароход с белыми резными перилами и развевающимися флагами выглядел особенно величественным на фоне Уотер-стрит с обшарпанными складами на сваях, утопающих в глубоком иле.
Когда они подплыли ближе, Стефани услышала звуки джаза, наигрывающего мелодию «Дикси».
— Потрясающе! — прошептала девушка.
— Что и требовалось доказать, — заметил Андре. — Я хотел, чтобы ты расслабилась и получила хоть немного удовольствия.
— Думаешь, мы пришли на землю ради удовольствия? — спросила она с укором.
— А по-твоему, радость — это грех? — парировал Андре.
Стефани не нашлась, что ответить, — в его словах был свой резон.
Усиленно работая веслами, Андре направил лодку к причалу, и вскоре она уткнулась в песок. Андре выскочил первым, помог вылезти Стефани, после чего вытащил лодку на берег и привязал.
— Пойдем посмотрим на «Натчез» поближе.
— Что, если ко мне обратятся? — поинтересовалась она и поднесла руку к кепке.
— Постарайся говорить грубым голосом, похожим на мужской, — посоветовал Андре, натянув девушке козырек на лоб.
Стефани сердито отмахнулась.
Они шли по широкой песчаной балке мимо полуразвалившихся складских помещений, конюшни и салуна.
— Что это? — спросила Стефани, указав на железнодорожную ветку, карабкающуюся вверх.
— Железная дорога. Завтра с Холма прибудут вагоны и заберут груз и пассажиров, желающих прокатиться.
