Солнце. Солнце золотое. Кабы не она – сгинул бы навеки, в Чаще, или в Степи, или в Топях.
И она, Радомир знал, любила беззаветно и преданно, какой бы взбалмошной и капризной ни казалась, как бы ни склонна была глазками стрелять и попкой крутить. Придет час, он не сомневался, и Милена не задумается ни на миг: жизнь за него отдаст, хотя и не знает, что это – жизнь отдавать. Но отдаст. Если он позволит.
Только – не позволит.
– Пора, солнце, пора, – сказал Радомир. – Не будем опаздывать на последнюю нашу вылазку.
– Как, последнюю? – задохнулась Милена.
– Слушай, любимая. Будешь моей женой?
– Мы же Стража… – растерянно проговорила она. – Обет безбрачия…
– Потому и говорю – последняя вылазка.
Милена приподнялась, оперлась о локоть, заглянула Радомиру в лицо, провела пальцем по его светлым, коротко остриженным волосам, по изломанному шраму на щеке. Закрыла глаза, медленно наклонила голову. Прошептала:
– Мой воин… Спасибо… Да, конечно, да…
– Пора, – повторил Радомир. И прикоснулся к лицу Милены беспалой левой рукой.
Начали собираться.
3
Узкая, но ровная тропка. Впереди Милена: катит перед собой коляску со сладко спящим, только что в последний раз покормленным родной матерью Путятой. Следом Радомир. За ним – Мудрейший Златослав. Два молодых Стражника, немного приотстав из деликатности, замыкают процессию.
Ивору и Квете сопровождать сына к Двери запрещено Законом. У Кветы и Ивора больше нет сына. У них появится новый сын, если Милена и Радомир будут удачливы сегодня. Ради жизни Народа Леса.
До сих пор Радомир и Милена были удачливы. За ними восемнадцать успешных обменов. И ни одного провала. Ивору и Квете есть на что надеяться. Ради жизни Народа Леса.
Коляска – недорогая. Народ Леса не знает колясок, не знает денег, не знает многого. Все это – из Города, с предыдущих вылазок. Что украли, то и наше, была бы удача. Милена и Радомир – удачливы, удачливы, удачливы.
Частокол в два человеческих роста высотой. Здесь Дверь в Город. Точнее, в Новокузино. В другие места Города – другие Двери. А зачем частокол – никто не знает. Давно он тут стоит.
Радомиру и Милене под силу пройти через Дверь: они родом из Города. Надо произнести правильные слова, а еще – правильно дышать и правильно чувствовать. Тогда пройдут, и малыша с собой проведут. А будут возвращаться – тоже: все как надо произнесут, и прочувствуют, и тоже пройдут. Потому что истинная для них Родина – Лес. И малыша проведут, только другого.
Двое суток у них на все про все: покуда луна полная, покуда звезды благоприятно располагаются. Не уложатся – застрянут в Городе до следующей возможности, аж на двенадцать недель застрянут. Но Радомир с Миленой лучшие, и они уложатся, им и дня достанет. Даже с избытком.
А вот Златославу через Дверь не пройти, никогда и ни за что, даром что Мудрейший. Он в Лесу родился, путь через Дверь ему заказан, о Городе что знает – только понаслышке.
Но – Мудрейший. И по Закону, должен напутственное слово сказать.
Он и говорит. Не слишком, впрочем, обычаев старинных придерживаясь.
– Милена, Радомир, – молвит Мудрейший, – все вы знаете и все понимаете. Задерживать вас не стану. Скажу коротко: верю в твое чутье, Отчаянная. Верю, что ребенок, которого ты изберешь, не принесет зла Народу Леса. И пусть этот мальчик, которого ты оставишь в Городе, будет там счастлив. Верю, о Хладнокровный, – Златослав почтительно кланяется Радомиру, – верю в тебя. Беспредельно верю, ты это заслужил, что еще сказать? Добавлю одно: не рискуйте зря. Все. Идите. Ради жизни Народа Леса.
Златослав поворачивается, чтобы уйти, но Радомир останавливает его:
– Погоди, Мудрейший. Мы, я и Милена, просим о милости.
– Говори, – настороженно отвечает старец.
– Посмотри на нас, – произносит Радомир и обнимает Милену за плечи здоровой правой рукой.
Мудрейший встревоженно вглядывается.
– Да, – говорит он, – я вижу. Вы не просто напарники. Вы – пара. Что ж, Закон не препятствует этому. Но мне кажется, что ты, Радомир, и ты, Милена… вы, кажется мне, желаете большего.
Милена неуместно хмыкает, а Радомир будничным тоном подтверждает:
– Мы желаем большего. Мы желаем стать мужем и женой. И просим согласия на то, чтобы это задание стало последним.
– Но, – Златослав растерян, – вы же лучшие в Страже… И потом – вы оба обменыши, а браки между обменышами… Вы же знаете, Народ Леса нуждается в свежей крови, отчасти ради этого мы и идем на обмены, мы рассчитывали на ваши браки с коренными…
– Ты понимаешь, Мудрейший, – неожиданно вступает в разговор Милена, и на ее лице даже сквозь смуглую кожу проступает румянец, – что мы ведь можем и задержаться в Городе? А то и совсем не вернуться? И это будет…
Радомир останавливает Милену, слегка сдавливая ей плечо, затем медленно поднимает левую руку – на ней цел только большой палец, остальные обрублены.
– Да, Радомир, да, Милена, – произносит Златослав после долгого молчания. – Народ Леса и его Мудрейшие согласны. Вы заслужили. Исполните, что до?лжно, возвращайтесь и будьте счастливы.
– Мы готовы обучить молодых всему, что умеем, – говорит Радомир. – Верно, солнце?
– Верно, любимый, – откликается Милена.
Старец снова кланяется, поворачивается и уходит.
4
Как всегда, первым через Дверь прошел Радомир. И сразу же принялся считать про себя: один… два… три…
Он знал – Милена тоже повела синхронный отсчет. До ста. Если что-то не так, Радомир вернется, и они повторят попытку чуть позже. А если все в порядке, то через «сто» Милена присоединится к напарнику на этой стороне.
Радомир огляделся. Пустынно.
Еще недавно эта Дверь вела из Леса в лес. Загаженный, полумертвый, но все же – лес. Новокузинское кладбище потеснило его, и теперь Дверь выводила к свежим могилам, около которых с утра до вечера копошились жители Города. Поэтому пользоваться Дверью стали в такие часы, когда, вероятнее всего, кладбище пустовало, – ночью, ранним утром.
Радомир досчитал до ста. Милена с коляской возникла, словно ниоткуда, на засыпанной мелким гравием дорожке.
Они неторопливо двинулись в сторону Города.
– Что это тебя понесло, солнце? – спросил Радомир. – Ты и вправду готова остаться здесь?
– Знаешь, – задумчиво проговорила Милена, – я не представляю своей жизни вне Леса. Но… – Она сделала паузу, Радомир мысленно улыбнулся, а Милена неохотно заключила: – Еще меньше представляю жизнь без тебя.
Радомир коснулся ее руки, Милена ответила быстрым и сильным пожатием, снова ухватилась за поручень коляски и резко сказала:
– И все! Работаем!
Радомир усмехнулся. Он чувствовал себя почти счастливым. Еще отыскать бы того… обменыша…
