— Ты помнишь?
— Зачем Тодду было красть у нас сына?
— А что, если так и было? — настаивала Дейзи. — Возраст совпадает.
— Не надо, Дейзи! — И все-таки ее слова заставили его задуматься: а что, если?
Что, если Альма действительно разглядывала фотографию Джеймса? Что, если Тодд лишь делал вид, что ищет мальчика, а на самом деле похитил его? Что, если сегодня он так нервничал именно из-за того, что произошло тринадцать лет назад? Что, если всю злость и обиды, которые он копил много лет, Тодд передал мальчишке, который сейчас скрывается где-то в горах на их ранчо?
Что, если их сын жив — и ненавидит их?
Сейчас Дэвид боялся одного — как бы на дороге вдруг не встретилось непреодолимое препятствие. Рядом с ним сидела девчонка, которая могла вот-вот родить.
— Как ты там?
— Нормально, — ответила Сейдж, хотя по голосу было слышно, что она нервничает. — Джейк, я все думаю…
— Прекрати меня так называть.
— Ты можешь хотя бы минуту меня послушать? Ты приемный сын, так? А когда тебе было три или четыре года, ты провалился в пещеру, так?
— Ну и что с того? — Он хорошо помнил эту пещеру, помнил, как гулко звучал его голос, когда он звал папу с мамой.
— А если на самом деле и то и другое случилось примерно в одно и то же время?
— Не могло такого быть.
— Ну а вдруг? — настаивала Сейдж. — Может, тебя усыновили не младенцем, а когда тебе было уже три года?
— Они взяли меня совсем крошечным. Так они… — Он хотел сказать: «Так они говорили», но неожиданно ему в голову пришла мысль, заставившая его замолчать. В пещере он звал маму и папу, а приемных родителей никогда так не называл — только по имени.
— Ну, говори же! Ты что-то вспомнил, я же вижу.
— Ничего я не вспомнил.
Сейдж решила оставить его в покое и покормить котят. Но не успела она взять бутылочку, как ее лицо исказилось от страха.
— Ой! — вскрикнула она.
— Что с тобой?
— А-а-а! — Она согнулась пополам, едва не раздавив котят. Они тут же спрыгнули с ее колен и полезли на заднее сиденье. Сейдж, раскачиваясь взад и вперед, стонала от боли. Ему хотелось взять ее за руку, но он боялся отпустить руль.
— Дыши глубже, Сейдж.
— А я что делаю? — Она заплакала.
Впереди Дэвид наконец увидел нормальную дорогу, но до нее ему предстояло преодолеть длинный и опасный спуск. Он проверил тормоза.
— Потерпи, мы уже почти доехали.
Машина когда-то принадлежала его дяде. По сравнению с его приемными родителями дядя был человеком обеспеченным и из-за этого чувствовал себя вроде как в чем-то перед ними виноватым. После того случая, когда он пригрозил, что заберет Дэвида, он больше у них не появлялся, однако присылал деньги, одежду и даже отдал им свою старую машину.
У них на ферме радостей было мало, но дядю он запомнил как доброго человека. Он всегда расспрашивал Дэвида про его жизнь, всегда был готов его защитить.
— О-о-о, — застонала Сейдж.
В августе, когда Дэвиду удалось накопить немного денег, он, прихватив из дома кое-какой еды, забрал Петал и удрал. Он точно знал, что назад никогда не вернется.
— Как больно… У меня страшные колики.
— Это схватки.
— Не может быть. — Она корчилась от боли. — Для схваток еще рано. Это колики. Наверное, я что-то не то съела.
— Ты рожаешь. — До шоссе оставалось всего метров пятьсот, но их еще надо было проехать. Дэвид не отрывал глаз от изрытой колесами лесовозов дороги. А в голове у него все громче звучал голос маленького мальчика, который зовет своих родителей.
Далтон разглядывал мятый листок бумаги, на котором его собственной рукой было нацарапано «адвокат». Альма уже все приготовила для бритья, а он никак не мог сообразить, что значит эта запись.
— Что это? — спросил Далтон. Но когда Альма склонилась, чтобы прочесть, отдернул листок и вдруг вспомнил: — Дайте мне телефон.
— Мне надо вас побрить.
— Очень любезно с вашей стороны, но сначала я должен заняться делами.
Сиделка недовольно прикусила губу.
— Понимаете, у меня возникли семейные проблемы, и я хотела поскорее вас побрить, чтобы…
— Я же сказал, у меня дело, — перебил ее Далтон. — Принесите мне этот чертов телефон и мою записную книжку.
Громко вздохнув, Альма пошла за телефоном. Далтон смотрел на записку, боясь, как бы мысли снова не спутались.
— Вода остывает, — сказала Альма, подавая ему трубку.
— Сходите на кухню и подогрейте.
Уэйн Хардинг и Далтон Такер уже пятьдесят лет поддерживали деловые отношения. Хотя недавно Уэйна избрали судьей по наследственным делам, он продолжал оказывать юридические услуги Далтону.
— Рад тебя слышать, Далтон.
Для приличия они поговорили о снегопаде, о скоте, о семейных новостях. Затем Далтон изложил свою просьбу. Уэйн внимательно его выслушал. История отношений Такеров и Райделлов была ему хорошо известна.
— Если я правильно тебя понял, — сказал Уэйн, — ты хочешь дать Луизе пожизненное право владения твоим ранчо. То есть она может жить там до самой смерти.
— Да, — ответил Далтон. Соображал он сейчас не слишком быстро, но Уэйну доверял полностью и знал, что все его желания тот выполнит. А значит, можно ни о чем не волноваться.
— Однако она не будет иметь права продать ранчо или оставить его своим наследникам… — Тут Уэйн позволил себе усмехнуться, — к примеру, Тодду и Тамми.
— Да, ты уж проследи, чтоб ни один Райделл от моего завещания не выиграл.
— Ни один? А как же Луиза?
— Тьфу ты! — Далтон так любил Луизу, что почти забыл, из чьей она семьи.
— Но ты и это можешь изменить, — рассмеялся Уэйн. — Женись на ней, и она станет миссис Такер.
Далтон задумался. Эта мысль посещала его довольно часто, и Луиза, он знал, обрадуется его предложению. Но затем он представил себе, как жених в визитке и цилиндре сидит, вытянув загипсованную ногу, в инвалидной коляске, а рядом стоит мрачный Джеймс и держит в руках подушечку, на которой лежат обручальное кольцо и зубные протезы Далтона.
— Черт бы тебя побрал! — проворчал он. — Тебе обязательно надо меня подколоть.
— А ты все-таки подумай, — снова рассмеялся Уэйн. — Ладно, на этой неделе я заеду к тебе с новым завещанием.
— Лучше в начале недели, а не в конце. Сам понимаешь, в моем возрасте каждый день на счету. И вот еще что…
