Таня улыбнулась.
– Видела я вчера ваши танцы. Здорово! Вы занимались где-то?
– Нас в школе учили, – объяснил Женя, – у нас было два хореографа. И акробатика была для желающих.
– А Кочеткова опять заявление написала. Из-за вас, – неожиданно поменяла тему Таня.
– Что? – не понял Женя.
– Кочеткова. Написала по собственному желанию. Она всегда так делает, когда с директором ругается.
– И почему ее до сих пор не отпустили? – тактично спросил Женя.
– А как ее отпустить? Кто на ее место пойдет? У нее нагрузка почти две ставки, классное руководство. И вообще, сейчас середина учебного года, а математиков в городе не хватает.
У Жени в голове вспыхнуло. Он даже Таню за руку схватил от неожиданности.
– Послушайте, а если мы найдем математика, ее уволят?
Таня задумалась.
– Может, и уволят. Она ж всех достала. Злыдня и есть Злыдня. Только это нужно быстро решать, если она в понедельник выйдет на работу, то свое заявление сразу порвет. Так что учителя нужно найти за выходные.
– Я сегодня найду! – сообщил Женя и чуть ли не побежал к выходу.
– Зонтик! – крикнула вслед Таня.
Женя вернулся, схватил зонтик, уже говоря по телефону.
– Димка, звони всем нашим, встречаемся через десять минут!
«Всем нашим» удалось дозвониться не всем – Анечка отключила телефон, потому что ей нужно было умно подумать. Она часто так делала, когда проблема оказывалась сложная и с ходу не решалась. «Просто загрузите проблему в голову, – советовал Впалыч, – и переключитесь на что-нибудь другое. Или поспите. Сходите в кино. Мозг – штука умная, умнее человека, он без вашего участия быстрее разберется». Иногда так и получалось. Но иногда Анечка не могла пустить процесс на самотек, садилась за стол, набирала полный рот леденцов и упиралась взглядом в стенку.
Она вообще была очень неправильная с точки зрения психологов. Однажды Впалыч собрал целый консилиум, чтобы разобраться с ее психотипом. Половина тестов уверенно относила Аню к логикам- интровертам, половина – к этикам-экстровертам. Перекрестный допрос только усугубил кашу в головах психологов. В конце концов, один из профессоров взмолился:
– Девочка, скажи сама – кто ты?
На что девочка ответила, не моргнув глазом:
– Я Аня!
Отсмеявшись, специалисты в шутку завели разговор о введении нового психологического типа «Анечка»: с пластичными свойствами, которые проявляются в зависимости от решаемой задачи. Потом проскочило слово «исследование», потом – «диссертация» и «постоянное наблюдение в клинических условиях». Впалыч быстренько свернул разговор и отправил коллег по их институтам. Ему никак не улыбалось превратить Аню в подопытного кролика.
Но ей на следующий день сказал:
– Вот потому ты такая умная!
Аня тогда почти удивилась (сама она себя считала совершенно обычной), но не успела – надо было срочно придумывать концепт для проекта: «Можно ли представить невозможное?».
Но теперь она вспомнила это «ты такая умная» – оно внушало надежду. Ведь Ане предстояло решить очень мудреную задачу: как спасти одноклассников от улыбчивой, но ядовитой, как гюрза, Анастасии Львовны? Во-первых, надо со всеми подружиться, стать своей. Но как? Ответ она получила на пятой минуте размышлений, но он ей так не понравился, что Анечка упорно пыталась придумать что-нибудь другое.
Через час она сдалась. Решение было только одно – надо разделить интересы тех, кто учится рядом с ней. То есть играть в компьютерные игры, смотреть их фильмы и читать их журналы. Еще куча времени ушла на обзвон: «Привет! А ты в какую игрушку играешь? А кино какое смотришь? Да мне просто скучно…» Одноклассники (и особенно одноклассницы) не ограничивались простым перечислением названий, они тут же начинали пересказывать сюжеты в лицах, зачитывать фрагменты из любимых журналов и запускать по телефону «крутые треки». Впрочем, когда речь заходила о чем-нибудь компьютерном – играх или сайтах – мальчишки оказывались даже болтливее девчонок. Аня пыталась поговорить с братом, но тот сразу переходил на безумный сленг. Стоило переспросить хоть слово – раздражался и обзывал дурой. Анечка решила подойти к задаче системно…
…Уже поздним вечером она, сжимая в руке список, зашла в гостиную. Родители жевали под бубнеж телека.
– Мне нужно это! – сообщила Анечка, вручая список папе.
И отправилась спать с чувством перевыполненного долга. А папа читал список и принимал все более озадаченный вид.
– Что это? – забеспокоилась мама.
– Не знаю, – признался папа. – Но на закачку поставлю.
А остальные Птицы в компании с Молчуном лихорадочно трезвонили в домофон Впалыча.
Влетели в квартиру взъерошенные, возбужденные, заговорили все разом. Но при виде психолога вспомнили их занятия, попытались успокоиться, собраться с мыслями и изложить новости спокойно и по порядку.
Слово дали Жене.
– Виктор Павлович, в 33-й школе работает учительница математики, ее зовут Елена Ивановна, но все называют ее Злыдня.
– Потому что она Злыдня и есть! – встряла Кошка.
Дима придержал ее за руку. И держал все время, пока Женя старался кратко пересказать всю историю их отношений со Злыдней, включая последние флешмобы, ее попытки их прекратить, а также почти сотню двоек, которые она выставила накануне.
– И вот, представляете, она написала заявление об уходе! Она-то уверена в том, что никуда не уйдет, но если на ее место придет кто-то другой, то директор сможет ее уволить!
Впалыч слушал внимательно.
– И? – спросил он.
– Виктор Павлович, вы же можете преподавать! Вы сами говорили, что по первому диплому вы учитель математики! А нашей школы все равно пока больше нет.
Впалыч растерялся. Это был, наверное, первый случай на их памяти, когда он не сразу нашелся с ответом. Он встал, пригладил волосы, подошел к окну.
– Виктор Павлович, пожалуйста! – сказал Дима. – Мы опять будем вместе!
Впалыч криво улыбнулся и сел в кресло.
– Ребят, – сказал он, – понимаете… Одно дело работать в 34-й школе, вы сами понимаете, что у нас там были несколько другие условия. Другое дело – в обычной. У меня три высших образования, я совершенно не готов идти и объяснять теорему Пифагора балбесам, которым это не нужно.
– Но там же мы! – сказал Дима. – Нам-то это нужно!
– Мне не дадут работать только с вами. На меня навесят еще пять классов, классное руководство и заставят заполнять кучу бумажек. Я буду 80 процентов своего рабочего времени тратить на заполнение формуляров и выяснение отношений с директором, и только 20 процентов на общение с детьми. Причем из этих 20 процентов эффективными будут только 20 процентов. Остальное время уйдет в полный пшик.
– Но почему? – не выдержала Кошка. – У нас физик есть, он хороший. И у него даже уроки интересные.
– И историк! – добавил Женя.
– Возможно, – сказал Впалыч. – Но они, наверное, уже привыкли к этой системе. А я себя в ней не представляю.
