– Но… Но… Но если ничего не менять, то ничего не изменится! – воскликнула Кошка. – Вы нам сами говорили, что если что-то не нравится, не нужно ждать, что оно изменится само. Нужно идти и переделывать!
– Да, говорил, – подтвердил Впалыч, – у меня была возможность работать вне системы – я работал. А ввязываться сейчас, в середине года, в расшатывание устоев… Ребят, хватит того, что у меня жена – врач в обычной больнице. И двое детей. Если еще и я сяду на бюджетную зарплату, то нам есть будет нечего.
Птицы подавленно молчали. Даже Кошка. В квартире было зябко, все сидели, кутались, прятали друг от друга глаза. Впалыч еще что-то объяснял, но его уже не слушали, очень хотели уйти, но все никак не находили предлог. Мучились, пока Молчун не наплевал на все приличия, просто встал и вышел, не попрощавшись.
Впалыч вздрогнул от щелчка входной двери, а Птицы воспользовались моментом и выскочили следом за Молчуном.
На улице вздохнули свободнее.
– Может, по объявлению математика поискать? – предложил Дима.
– А ты уверен, что это будет не вторая Злыдня? – спросил Женя.
– Уверен. Другой такой больше нет.
– Я вот подумал, – сказал Женя, устраиваясь на детской карусели во дворе, – мы и правда, какие-то не социализированные.
– Это почему? – возмутилась Кошка.
– Да потому что! Сколько лет наша школа существовала?
– Десять… или двенадцать даже… а что?
– А то, что у нас было все – поездки, учителя, оборудование! И ни разу у нас не возник вопрос, откуда деньги! Наверное, зарплаты у учителей там были не маленькие, раз они с нами так возились.
– Они не за деньги с нами возились! – возмутилась Юля.
– Не за деньги, – подтвердил Женя. – Но деньги позволяли им жить и заниматься любимым делом. А вот откуда они брались, интересно?
– Вроде бы гранты какие-то, – вспомнил Дима. – Или фонды?
– Все, не могу больше сидеть! – вскочила Юля. – Я пошла на тренировку. Или я за себя не отвечаю!
А Женя с Димой еще долго сидели на карусели, думая каждый о своем.
Когда Эля позвала Диму в кино, он не заподозрил ничего необычного. Ему часто звонили и звали. Звонил кто-то один, а потом выяснялось, что в кино идет почти весь класс.
– И где все? – спросил Дима, подбежав к кинотеатру.
– А нет никого. Мы с тобой вдвоем, – спокойно ответила Эля.
– Зачем? – невежливо удивился Дима.
– А может, ты мне нравишься, – усмехнулась Эля.
– Неправда, – серьезно сказал Дима.
– Да ну тебя! – засмеялась Эля. – Пойдем скорее, сеанс через пять минут!
Сначала Дима держался настороженно. Но Эля вела себя нейтрально, глазки не строила, гадостей не говорила и провокаций не устраивала. Поэтому Дима быстро расслабился и даже с удовольствием болтал о всяких посторонних вещах.
– И все-таки, – спросил он после сеанса, – зачем ты меня позвала?
– А кого? – вздохнула Эля. – Денис меня бросил… Ты, кстати, знаешь, что у них роман с Юлей?
Дима постарался безразлично мотнуть головой.
– Вот и я не знала, – вздохнула Эля. – А вчера она мне рассказала. Представляешь, они первый раз поцеловались после того, как мы в прошлый раз в кино ходили. Во-о-он там, в парке. Странно, что ты не знаешь, я думала, что вы друзья.
– Мы друзья! – сказал Дима. – Но мы не отчитываемся друг перед другом в своих… похождениях.
– Понятно, – кивнула Эля. – А мне раньше казалось, что Юля тебе нравится.
– Нет! – горячо ответил Дима.
Слишком горячо…
На следующий день была суббота. Анечка уже привыкла, что бывают выходные, когда не нужно идти в школу (да и неохота, если честно). Она даже научилась получать удовольствие от валяния в постели. Но, в отличие от брата, хватало ее всего на пару минут, после чего она подрывалась и шла, например, на кухню помогать маме делать голубцы. И хотя помощь заключалась большей частью в уничтожении хрустящих кочерыжек, мама все равно была довольна, что дочка интересуется делами кухонными, а не своими странными «проектами».
Впрочем, сегодня Ане предстояло дело посерьезнее кочерыжек. Умывшись (но пижаму так и не переодев), она уселась за компьютер с твердым намерением проникнуться духом своего 3 «А».
С музыкой разобралась в два счета – вся она состояла из бодрых ударных плюс незатейливая мелодия на четыре четверти. Со словами дело обстояло еще проще: они были не важны и в голове не задерживались совсем, хотя исполнители мужественно повторяли каждую строчку раз по восемь.
Компьютерные игрушки поначалу даже понравились, особенно заставки – там то летали космические истребители, то рубились мечами невиданные страшилища, то плясали забавные скелетики. Но сами игры разочаровали. Уже на втором-третьем уровне Анечка вычисляла алгоритм, который ведет к победе, – а остальное было делом реакции и тренировки пальцев. Тоска.
Тогда она взялась смотреть на компьютере рекомендованный почти всеми одноклассниками сериал про какую-то таинственную школу…
…Через полчаса Аню растолкал брат:
– Чего разлеглась! Если не играешь, дай другим! А то дрыхнет тут…
Пришлось звонить Ване.
– Вань! – сказала Анечка вместо «доброго утра». – Вы точно все это смотрите?
Ваня, который, в отличие от Ани, собирался в законный выходной продрыхнуть до обеда, промычал что-то удивленное.
– Ну вот эти все сериалы! Это же тоска! И кино, которое ты хвалил… про инопланетян… нет, про вампиров… Ну, в общем, все они – тоска же!
Ваня почему-то обиделся, как будто обругали его собственное творчество.
– Ничего не тоска! – заявил он. – А если ты такая умная – так сама сняла бы…
Тут в голове Анечки щелкнул «реактивный экстраверт», который рождал идеи, выслушивая бред окружающих.
– Умница! – обрадовалась она. – Точно! Давай сами снимем кино! Про нас! Сами играть будем!
Ваня, который как раз собирался бросить трубку, опешил:
– В смысле?
– Ну кино! Только не про вампиров, а про нас! Или мы можем сражаться с вампирами, а они…
– Э! – Ваня проснулся окончательно. – Да как мы снимем? А камеры? А эти… ну что еще там должно быть?
– В школьном телецентре возьмем!
И тут Анечка вспомнила, что речь не о родной 34-й.
– Слушай, – испуганно спросила она, – в вашей… нашей школе же есть телецентр?
– Счас узнаю, – пообещал Ванечка. – У меня мама в родительском комитете…
Аня услышала в трубке громогласное «Ма-а-а-а-ам!» и недовольное: «Что ты орешь?! Подойди, спроси нормально!». Потом голоса стали неразборчивыми, и Анечка чуть на месте не прыгала от нетерпения.
– Нет, – наконец сообщил Ваня, – у нас только радиоцентр есть, но им давно никто не занимается. Так мама сказала.
– Радиоцентр, – пробормотала Анечка. – Это хорошо…
Теперь в ее голове пыхтел от натуги сенсорик-интраверт, но работать ему не дали. Ванечка (раз уж разбудили!) решил сам позадавать вопросы:
– Слышь, а ты в «Остров скелетов» играла?
– Ага, – ответила Аня, стараясь побыстрее закончить разговор.
