– Иди сюда, детка, тебе понравится.
Кошка рухнула. Буквально. Схватилась за живот, упала на стул и принялась хохотать – до слез, до истерики. У Дениса, наверное, был уморительный видок, но Юля не могла его оценить, потому что глаза слезились от смеха. А когда она наконец вернула способность смотреть и видеть, то обнаружила, что осталась в радиорубке одна.
Похихикав еще немного, Кошка принялась изучать антикварную технику.
– Так… Ага… Это почти как в плеере… А это чего? – Юля не глядя нажала кнопку быстрого набора. – Дим! Ты мне нужен!.. Никаких «занят», быстро сюда…
Местный телеканал откликнулся быстро. Позитивная новость про школьное самоуправление еще никому не мешала. Дети веселые, танцуют хорошо, картинка обещает быть красивой.
Телевизионщики приехали к школе в назначенный день, легко перешагнув через вахтершу, которая честно пыталась «не пущать», а потом рванула напрямую к директору – предупредить о горе, свалившемся на их голову.
Директор вышел сначала из себя, а потом из кабинета. Минут двадцать ему понадобилось на то, чтобы сообразить, что телевидение приехало не из-за происков злых родителей, не из-за санэпидемстанции, и вообще, что оно приехало не ругать.
Еще полчаса директор потратил, чтобы объяснить журналистам, что снимать у них в школе не нужно. Потому что… Да потому что лучше не высовываться – это директор знал точно. За все годы службы в системе он уверился в одном – пусть лучше о тебе никто не знает. Иначе тут же выясняется, что ты делаешь что-то не то и не так.
– Флешмобы? Какие флешмобы? Да ничего особенного в них нет. Да они уже прекратились, – директор изо всех сил юлил, пытаясь убедить журналистов покинуть пределы школы. – Это совершенно не то, что стоит показывать по телевизору.
Макушка директора потела, руки дрожали.
Грянул звонок, началась перемена. Дети, увидев, камеру, столпились вокруг съемочной группы.
– Скажите, а вам нравятся флешмобы, которые проходят у вас в школе? – спросила шустрая журналистка.
– Да!!! – заорали все вокруг. – Сейчас начнется! Вон там, в рекреации! Пойдемте, мы вас проводим!
Директор только в отчаянии сжал кулаки.
В этот раз музыка грянула отовсюду. Танец начался сразу на нескольких этажах, в него было втянуто много народу, а финальной точкой стало сооружение живой цепочки, которая замкнулась, пройдя через все этажи школы. Даже некоторые учителя встали в цепочку.
Телеканал взял интервью у Кошки, Димы и Жени, все они рассказали, что они ученики 34-й школы, что у них была замечательная школа и что это именно она их сделала их такими, какие они есть.
Сюжет получился отличный! Веселый, динамичный, яркий. А главное, позитивный!
Редактор местного телеканала осталась страшно довольна и немедленно поставила сюжет в вечерние новости. Правда, с номером школы дети от волнения напутали. Школа-то у них 33-я!
Поэтому интервью с участниками флешмоба подрезали, зато оставили много восторгов зрителей. А в небольшом авторском тексте рассказали о том, как важно уметь поддержать детскую инициативу и как здорово, что дети с этими самыми инициативами выступают.
– Надо потребовать опровержение! – Кошка порывалась сделать это прямо сейчас, причем в грубой форме, с порывами до рукоприкладства.
– А что опровергать-то? – воздохнул Женя.
– Они вырезали, что мы из 34-й школы! Вся слава досталась 33-й!
– Юль, – Дима дернул Кошку за рукав.
– Я не Юля! Я Кошка!
«Ты не Кошка, а пантера!» – хотел сказать Димка, но решил, что получится слишком романтически. Поэтому просто стал перечислять:
– Они честно показали флешмоб. Несколько фраз из интервью. Фамилии не перепутаны. А самое главное – все происходило где?
– Неважно! – Кошка решила отыграться на Женькиной диванной подушке, и теперь в воздухе клубилась пыль. – Мы же им сказали…
– В школе номер 33, – ответил на свой же вопрос Димка. – Так что опровергать тут нечего.
– Но ведь они могли оставить про 34-ю, – жалобно сказала Анечка.
– Могли, – кивнул Димка. – Но не обязаны. Имеют полное право. Скажи, Жень!
Женька вздрогнул, приходя в себя. Честно говоря, сейчас голова у него была забита другим. То есть другой. Вика третий день ходила какая-то… в себя погруженная так, что только макушка торчит. Он сто раз повторял себе, что не его это дело, но все равно не мог не думать о Вике. А вдруг она заболела? А вдруг еще не поздно вмешаться и принять меры? Или она переживает разрыв со своим… этим… и сейчас думает о самоубийстве? Самый простой способ – подойти и спросить – сейчас никак не подходил, оставалось только догадываться. И это отнимало всё время и все силы.
Поэтому вопрос Димки застал Женьку врасплох.
– А? Что?
– Я говорю, что телевидение…
– Скандал, – вдруг произнес Молчун.
Кошка даже перестала терзать подушку.
– В смысле? – уточнил Димка.
– Телевидение, – развернул мысль Молчун. – Скандал.
Женька поскреб лоб.
– Это мысль… Телевидению нужен скандал. Тогда они могут целую историю раздуть. И не на местном канале, а на каком-нибудь типа НТВ…
– Где же мы скандал возьмем? – удивилась Анечка.
– А чего его искать? – взвилась Кошка. – Такую школу закрыли! Это что, не скандал?!
А Молчун подумал: «Надо будет у телевизионщиков еще кое-что выведать». И по возвращении домой сел писать короткую, но выразительную речь.
Первый визит на телевидение прошел, можно сказать, удачно. Сначала, правда, их приняли прохладно: «Ребят, вас только что показали, мы так часто не можем одну тему полоскать». Но потом, когда продюсер понял, о чем речь, глаза у него разгорелись и чуть не слюна закапала.
– Отлично! – заявил он. – Это то, что надо! Перекосы в реформе образования! Передовой опыт душат! Дети не могут получать качественные знания! Я этот сюжет на НТВ продам!
Кошка двинула Димку локтем: «Я же говорила!». Димка кивнул, хотя про НТВ говорила не она, а Женька. Записав все нужные данные, продюсер лично проводил их к выходу, пообещав связаться в ближайшее время. Молчун в общем экстазе не успел даже произнести заготовленную речь.
Однако «ближайшее время» наступило только через три дня. Да и разговор вышел нерадостный. Продюсер позвонил Женьке и коротко сообщил:
– Мы об этом говорить не будем. И на другие каналы не ходите – не возьмут.
На уточняющие вопросы ответил короткими гудками.
Молчуну пришлось подкарауливать продюсера у входа в телецентр. Он заступил дорогу и строго произнес:
– Вы меня помните?
Продюсер поморщил лоб – и вспомнил.
– Но я же все уже рассказал твоим друзьям.
– Я по другому поводу, – Молчун мысленно пробежал сочиненный (и слегка скорректированный) текст и начал. – У меня есть все основания полагать, что закрытие 34-й школы как-то связано с ее финансированием…
Продюсер слушал с удивлением, переходящим в испуг. Этот пацаненок не мог говорить так разумно. Совершенно взрослые рассуждения никак не вязались с его мальчишеской прической и ростом – по пузо
