продюсеру. А когда Молчун закончил («Я буду очень благодарен за любую информацию по этому поводу»), захотелось потрясти головой, прогоняя наваждение.
– Э-э-э… Мальчик… То есть. Как тебя зовут?
«Мальчик» отчего-то выдержал паузу и только потом ответил:
– Артем.
– Артем. Хорошо. Так вот, Артем… Я не могу рассказать тебе все, что знаю. Дело решали на самом верху…
«Что я несу! – думал продюсер. – Ему же лет восемь! Что он знает о “самом верхе”?!» Но остановиться не мог.
– Очень серьезные люди дали понять, что тема закрыта. И поднимать ее – себе дороже. Понимаешь?
Артем кивнул.
– Вот и молодец… А теперь извини…
Но странный мальчишка не собирался уходить с дороги. Вместо этого он извлек из кармана две тысячные купюры.
– Что это? – не понял продюсер.
– Плата за информацию. Если мало… найду еще. Потом.
И тут продюсеру вдруг стало безумно смешно. «Это просто пацан! Он и говорил небось с чужих слов. Заучил – а я и повелся!». Захотелось даже хихикать, но Артем не разделял веселья собеседника. Он смотрел взглядом кобры – спокойно и уверенно. Смеяться расхотелось так же внезапно, как и захотелось.
– Ладно, – вздохнул продюсер. – Расскажу все, что знаю. Только уговор: не болтать!
На мгновение ему показалось, что теперь уже Артем рассмеется, но только на мгновение. Мальчик четко, по-кадетски, кивнул. Продюсер достал из кармана блокнот и быстро набросал на нем несколько слов.
– Все финансировал вот этот человек, – прокомментировал он, вручая листок Артему. – Но теперь у него большие проблемы. Какие – не знаю и знать не хочу. Но человека проверяли очень серьезно. А школу просто заодно решили прикрыть. Финансовые какие-то нарушения там придумали. Вот такая история. Но если что – на меня не ссылайся.
Тут он вдруг спохватился и выхватил листок из рук странного мальчика.
– Запомнил фамилию?
Артем кивнул – на сей раз медленно и торжественно.
– Хорошо, – продюсер порвал записку и сунул обрывки в карман. – От греха подальше. А теперь пропусти, пожалуйста, меня люди ждут.
Мальчик отошел в сторону, продолжая держать купюры, словно это были билеты в кино. Продюсер наконец рассмеялся – но нервным смехом – отодвинул руку и торопливо скрылся в дверях.
«Так я и знал! – ликовал Молчун про себя. – Так я и знал!»
Директор школы рвал и метал. Перед вечерними новостями Павел Сергеевич съел упаковку валидола и еще долго, даже после сюжета, не мог унять сердцебиение.
Ему звонили учителя и коллеги, поздравляли, но он давно был директором школы и знал: ничего хорошего ему эта нежданная слава не принесет.
И точно. Не успел он прийти на работу на следующее утро, как позвонили из управления образования, медовым голосом поздравили с сюжетом и пригласили зайти.
Павел Сергеевич потянулся за таблеткой. «Зайти» обычно значило как минимум часовую промывку мозгов. А до пенсии ему еще пять лет. И если его сейчас «попросят» с должности, то что делать дальше?
– Таня! – рявкнул он в селектор. – Зайди!
Таня влетела в кабинет, приветливо улыбаясь.
– Павел Сергеевич, вы вчера по телевизору так импозантно смотрелись…
– Кто дал им ключ от радиорубки? – перебил директор секретаршу.
– Что?
– Откуда у этих… Флеш… мобильщиков ключ от радиоточки, я спрашиваю?
Таня растерялась.
– Понятия не имею, – сказала она. – Ей уже лет сто не пользовались, я даже не знаю, где этот ключ…
– Почему бардак в школе? – рявкнул директор.
Вот чего ему так не хватало со вчерашнего дня – как следует наорать на кого-нибудь.
– Почему в школу шляются все кому не лень? Кто позвонил на телевидение? Кто пустил их в школу? Почему любой может проникнуть в радиорубку? И когда ты будешь одеваться соответственно твоей должности, а не как девица легкого поведения?!
У Тани задрожали губы.
– Я уже месяц в этом костюме хожу, и вы мне ничего не говори…
– А теперь говорю! Ключ – мне! Зачинщиков – найти! Мобы эти прекратить!
– Но…
– Педсовет сегодня в три! Объявить всем! Свободна!
Таня вылетела из кабинета и натолкнулась на делегацию учительниц, которые шли поздравить своего директора с телепремьерой.
– Педсовет в три! – хлюпнула носом Таня. – А сейчас не заходите – убьет.
Поскольку на переменах можно было сбегать к Жене или к Кошке, жизнь Ани стала проще. Круга три по школе навернешь, можно и урок пережить. А еще очень пригодились уроки йоги. Сидишь, медитируешь… Аня быстро вычислила – главное сидеть тихо. Пока не высовываешься – тебя не трогают. Оценки плохие – да ерунда эти оценки! Главное, что Анастасия Львовна отстала. Даже перестала индивидуально заниматься.
Анечка теперь на уроках развлекалась тем, что придумывала истории про своих одноклассников.
Вот, например, Дима. Он большой, сильный и заторможенный. Аня придумала, что он заколдованный бегемот. Его похитили из семейства королевских бегемотов, и он вынужден сидеть тут в облике человека, а в это время его родной стране нужна помощь. Потому что охотники убили его отца, и некому взойти на престол…
– Анна Сильванович! К доске!
Уф… Пронесло!
А вот, например, Полина. Она такая тонкая, бледная, почти прозрачная. Глаза огромные, вполлица, волосы такие белые, что даже на волосы не похожи. Похожи на пряжу. Ее наверняка укусил ядовитый паук. Такие водятся только в самых дальних уголках Земли, но кто-то привез его, нечаянно, в кармане, в наш город и выпустил. А укус этого паука действует так – из человека постепенно начинают вытекать все краски…
– Открыли дневники и записали домашнее задание!
Аня легко делала два дела одновременно, поэтому дневник открыла и начала записывать туда номера примеров, не прерывая свою историю.
Так вот, Полину нужно срочно спасать, потому что еще пару лет, и она превратится в прозрачную тень, а может быть, и исчезнет совсем! А спасти ее может только…
Прозвенел звонок, но класс не шелохнулся. Все зашевелились только после того, как Анастасия Львовна сказала: «Урок окончен!»
И сама вышла из класса.
А Аня задумалась. Чем больше она смотрела на Полину, тем больше понимала, что человека действительно нужно спасать. Ручки-палочки, ножки-палочки, кожа прозрачная. Аня не выдержала и подошла к ней.
– Полина!
Девочка подняла глаза.
