– Да?
– Полин, а ты ешь когда-нибудь?
Девочка нахмурилась.
– Ем. И побольше тебя! – отрезала она. – Отстань!
– Не, я ж не хотела обидеть, – замычала Аня. – Просто ты такая прозрачная вся, что страшно.
– А ты не бойся. Я сильная!
Полина вдруг согнула в локте руку, и Аня увидела отчетливо вздувшийся мускул.
– Мне нужно быть здоровой! – с нажимом сказала Полина.
Аня с уважением посмотрела на бицепс и согнула свою руку. У нее такого не было. Ноги сильные, бегать она могла хоть сутки, не останавливаясь, а руками ей никогда не приходило в голову заниматься.
– Круто! – выдохнула Аня. – Давай дружить!
Полина повела плечом, и Аня решила, что это значит «да». А поскольку Аня была человек дела, и раз уж она решила дружить, то, значит, нужно дружить немедленно. В этот же день после уроков она напросилась к Полине в гости.
– Ма-ам! – крикнула Полина, открыв дверь. – Мы пришли!
Из кухни к девочкам вышла… большая Полина. Аня даже головой мотнула от неожиданности.
– Ой, как вы похожи! – сказала она.
А потом засмеялась и извинилась:
– То есть я хотела сказать «здравствуйте». Но вы так похожи! Вам, наверное, все так говорят, да?
Полинина мама улыбнулась, как будто засветилась изнутри. Она совсем не выглядела истощенной, как Полина. Она была нежной и светлой. Хрупкой и очень красивой.
– Пойдемте, я вас котлетами накормлю, – сказала она и скрылась на кухне.
Девочки быстро помыли руки и побежали к столу.
Котлеты были очень вкусные. И картошка разваливалась, когда в нее втыкалась вилка. И соленые огурцы вкусно хрустели на зубах.
Полина уплетала третью котлету, а ее мама Катя смотрела на нее и улыбалась. Аня тоже улыбалась, глядя на них, но больше одной котлеты в нее не влезло.
– Как хорошо, Аня, что ты к нам зашла, а то Полине скучно. В садике ребята их группы так дружили, а как в школу пошли, все заняты, играть вместе перестали. Жалко.
– А мы в школе очень дружили, – вздохнула Аня, – мы и сейчас дружим. Только учимся в разных классах.
– Приходи к нам, мы всегда рады. Правда, Полик?
Полик сосредоточенно кивнул. Полик доедал третью булочку.
– Куда в тебя лезет? – изумилась Аня.
Тетя Катя расхохоталась.
– Ой, не спрашивай!
– А Антон, между прочим, ест еще больше! – огрызнулась Полина.
– Антону четырнадцать лет и он мальчик, – улыбнулась мама. – Но ты кушай, кушай. Я тебе еще положу.
Дома у Полины было очень красиво. В центре детской, на столе, стоял большой компьютер, а в зале висел огромный, во всю стену, телевизор.
Правда, и то и другое Аня проигнорировала, зато сразу заметила стеллаж с игрушками.
– Это мальчиковые, – отмахнулась Полина.
– А посмотреть можно? – спросила Аня.
Полина неопределенно пожала плечом, и Аня опять решила, что это значит «да».
– Ух ты! – воскликнула она, когда разобралась, что творится на полке Антона. – Это же сплошные сокровища! А у моего брата ничего нет, только компьютер…
Когда Полинин брат пришел из школы, он застал удивительную картину. Из его магнитных конструкторов была построена маленькая Эйфелева башня. Его набор «Юный физик» был аккуратно разложен на столе, и над ним колдовала Аня. Полина и Полинина мама (которая уже превратилась в теть Катю) стояли рядом и приплясывали от нетерпения.
– Ну? Ну? – спрашивала Полина. – Полетит? Не полетит? Полетел!!!
Антон истуканом встал в центре комнаты.
– Ой, ничего, что мы взяли? – быстро спросила Полина.
– Да ладно, – неуверенно сказал брат, – я все равно с этим никогда не буду… А что это у тебя?
– Ой, Аня все-все знает! – заговорила Полина. – Мы уже с ней и вулкан сделали, и электричество добыли, и…
– В космос еще не летали? – спросил Антон.
– В космос дорого, – подала голос Аня.
– А-а-а-а-а-а! – заорал Антон, уворачиваясь от чего-то, летевшего прямо в лицо.
– Ха-ха-ха! – упала на пол Полина.
Бумеранг послушно вернулся в руки Ани.
– Да ну вас! – крикнул брат. А потом скинул с плеча сумку и спросил: – А как вы это сделали?
Когда Аня уходила, теть Катя насовала ей с собой целую гору конфет и просила приходить еще.
– Я так рада, что вы подружились! Даже Антон целый вечер к компьютеру не подходил!
– А Полина теперь совсем на вас похожа. Тоже светится изнутри, – сказала Аня. – А в школе она тухлая. То есть тусклая.
Теть Катя с интересом посмотрела на Аню. Даже рот открыла, чтобы что-то спросить, но не стала.
Педсовет, назначенный на три часа, обещал быть горячим.
Еще до его начала две учительницы математики стали наседать на Впалыча и комментировать его методы работы.
– Вы что, серьезно доверили им выставлять оценки в журнал? Да они вам такого навыставляют, что вам мало не покажется! И что вы будете с этим делать?
– Ничего, – улыбнулся Впалыч.
– Как ничего? – обомлела одна из математичек.
– А какая мне разница, что стоит в журнале? Моя задача – научить их математике. Я научу.
– Это как? – учительница даже головой дернула на нервной почве.
– Математику невозможно вызубрить, это не стих, – улыбнулся Впалыч. – Или ты понимаешь, или не понимаешь. Моя задача – научить их понимать. Правильно?
Слушательницы неуверенно кивнули.
– Ну вот. Я уверен, что к концу четверти ни у кого из них проблем с пониманием предмета не будет. Поэтому пусть себе ставят, что хотят.
– Но… Но… Но получится, что лодырь может получить точно такую же оценку, как умник? Это же несправедливо!
– Да? – удивился Впалыч. – А что ж тут несправедливого? Тот, кто учится, имеет знания, он много умеет. Тот, кто не учится, ничего не умеет. И какая разница, что у него при этом стоит в журнале?
Выражение лица оппонентов Впалыча не предвещало ничего хорошего, и еще неизвестно, чем бы закончился их разговор, если бы не пришел директор.
Он начал с места в карьер.
– Сюжет по телевидению, это, конечно, интересно. Может быть, вам даже покажется, что это хорошо. Но я хочу, чтоб вы понимали, что я совершенно не разделяю этой радости. Сегодня они звонят на телевидение, завтра начнут выкладывать видео в этом, как его…
– Интернете, – бесстрастно подсказал Впалыч.
– Нет, – раздраженно отмахнулся Павел Сергеевич, – в этом… утюбе. Давайте мы как-нибудь обойдемся без неожиданностей. Хотят танцевать – ладно, пусть танцуют. Но! – Директор выждал паузу. – После уроков и в специально отведенных для этого местах. И еще у меня вопрос: кто им дал ключ от радиорубки? А?
Учительницы стали прятать глаза.
