— Сами признались, а?
— Признаешься, когда пальцы дверью зажмут.
— Не говори, чего не знаешь, — рассердился Харис. — У нас так не делают.
— А что те люди сделали? — спросил Яшка.
— Вредительство, — сказал Харис. — А вот и главные: Гроссман, Соколовский, Гинзбург… А у Желтова нашли прокламации, напечатанные за границей… Всех поймали.
— Прихватили здорово.
— Но их дружки, должно, и в Казани есть.
— Как не быть!.. — сказал Яшка, глядя по сторонам. — Ведь каждый день кого-нибудь убивают.
— Не зря же загорелся пароход «Байрам-Али» на пристани, — добавил Нигмат. — Сам начальник пожарной команды, говорят, погиб…
— Не он один…
— Эх, поймать бы этих шпионов! — сказал Харис.
— Как? — спросил Андрейка.
— Если бы я знал… Может, все вместе придумаем…
— Учиться надо, — твёрдо заявил Ваня, — военному делу.
— Не так это просто. Тут не в «белых» и в «красных» играть. В газете вот сказано: «Седьмая ударная татарско-башкирская военная школа имени Ворошилова… Два года назад из многих частей Красной Армии мы собрались в эту школу. При поступлении у нас было желание — стать красными командирами, и все мы стремились к этому… Сейчас на учениях первенство держим за собой. Поэтому командиру седьмого ударного отделения кавалерии имени Ворошилова Шайхутдинову было подарено седло…»
— Всего-то? — скривился Андрейка. — Если бы ещё наган или саблю. Другое дело. А то — седло.
— Ребята, кажется, дождь перестал. Побежали!
Железная дверь
На чистом небе, слепя глаза, улыбается майское солнце. Воздух словно мёд. Хочется вдыхать его всей грудью. Мальчишки рассыпались по двору. Набегавшись по мелким лужам, подошли к глубокой, похожей на озеро.
— Айда! — крикнул Гумер. — Наперерез!
Закатав штанины выше колен и выстроившись в ряд, как дикие гуси, пошли на тот берег.
В это время послышался голос Пелагеи Андреевны:.
— Ваня! Ванюша!
— Чего, бабушка?
— Чем зря по лужам хлюпать, коз моих присмотрел бы. А? Молока б тебе дала.
Ваня облизнул губы: сейчас ему не до коз. Не хотелось отставать от товарищей. Как нарочно просит именно в такое время! Попробуй теперь выбраться из этой лужи, не замочившись!..
Ваня подбежал к старухе и, сверкая глазами, сообщил ей:
— Конечно, я пойду. Только опасно.
— Почему? Господи, разве и днём теперь стали грабить?
— Не грабят. Но после такого дождя земля и трава сырая. Машка с Дашкой могут простудиться.
— Боже упаси! — напугалась Пелагея Андреевна. — Иди, поиграй.
И Ваня вновь полез в воду…
— Вот что, ребята, — сказал Харис, когда надоело ходить по лужам. — Поиграли и хватит. Не забывайте про то, о чём был уговор. Вечер уже.
— А ты не атаман, чтобы указывать, — остановился Яшка.
— Самозванец, — поддакнул Нигмат.
— Самозванцев не признаём, — объявил Андрейка решительно. — Атаманом буду я!
— Чтобы самозванцев не было, надо выбрать командира, — снова предложил Харис.
— Надо! Надо! — загалдели мальчишки.
Озорные, весёлые глаза у всех блестели. Из карманов вытащили деревянные пистолеты, кинжалы. Гумер, усмехаясь, перевязал один глаз чёрной лентой. Яшка прилепил под носом угрожающие усы.
— Пиратами будем!
— Нет, разбойниками!
— Кем бы там ни были, нужен атаман!
Ваня возразил:
— Не атаман, а командир!
— По жребию давай. Кто не испугается, тот и главный.
Яшка протянул ребятам суковатую палку:
— Хватайся! Чья рука наверху, тот войдёт первым.
— И на купол заберётся! — потребовал Нигмат. — Как договорились.
— Только вот палка маленькая, — забеспокоился Гумер. — Давай-ка, Ваня, твой ремень. Кажется, он длиннее.
Ваня расстегнул пояс и протянул его конец Андрейке. Тот взял. Начали вдвоём перехватываться, поочерёдно зажимая ремень рукой. Наверху оказался кулак Андрейки.
— Не так! Неправильно! — зашумел Гумер, увидев, как встревожился Андрейка, не обрадованный выпавшим жребием. — Ваня сплутовал! Боится лезть на колокольню… Давайте лучше сосчитаемся!
Хотя считались по всем правилам, тыча пальцем в живот каждому, кто хотел быть командиром, получилось так, что жребий и на этот раз выпал Андрейке.
Ватага направилась к церковной ограде. От выстроенной из красного кирпича высокой церкви повеяло холодом. Входная железная дверь казалась тревожной, пугающей.
Ребята остановились. Дальше пойдёт лишь один из них. Откроет за ручку дверь и по винтовой лестнице поднимется на колокольню. Если не сумеет он этого сделать, не будет командиром. Такой уговор.
Андрейка молча подымается вверх по каменным ступенькам, искоса посматривая в стороны. Вон как печально садится угасающее солнце. К добру ли это? А вот и железная дверь. Надо взять её ржавую ручку двумя руками, затем, упираясь ногами в порог, потянуть на себя. Дверь он оставит раскрытой, пусть хоть падает свет — не так будет боязно…
Дверная ручка такая холодная, будто взял в руки жабу. А что его ждёт за дверью? Напрасно рассказывал он ребятам о Бабе-Яге. На свою голову, только сам себя напугал… Но, кажется, дверь уже заперли — не открывается. Вот было бы хорошо. Нет, она подаётся. И кто-то вроде хрипит за порогом. Андрейка замер, оглянулся на мальчишек. Но те, подбадривая, замахали Руками: давай, давай! Андрейка поднатужился, раскрыл-таки дверь и первое, что увидел: под железной лестницей у стены стояла старуха в чёрном. В руках у неё суковатая палка.
Испуганно вскрикнув, Андрейка захлопнул дверь и, не чуя ног, не сбежал, а скорее слетел по каменным ступенькам вниз, будто его ветром сдуло, как пушок одуванчика. Ничего не сказав ошалевшим ребятам, он побежал к сараю так стремительно, словно за ним черти гнались.
Мальчишки тоже пустились вдогонку. Спустя немного ворвались, как перепуганные стригунки, в дровяник и сбились в кучу.
— Чего случилось? — тревожно спросил Нигмат, задыхаясь от бега.
— Там какая-то баба! — сказал Андрейка.
— Яга? — насторожился Гумер.
— А чёрт её знает! В руках у неё не то палка, не то помело…
— Может, показалось?
— Как бы не так! Провалиться мне в землю, если это не живая бабка! — заверил Андрейка, хлопая глазами.
— Померещилось, — решил Харис. — Увидел со страху то, чего не было.
