Свободный урок
Историю в классе преподавал Николай Филиппович. Но сейчас его заменяет учительница географии Полина Петровна. Вот она раскрыла журнал, окинула строгим взором сидевших учеников и начала перекличку. В классе были у неё любимчики. Фамилии их она произносила весело. Когда же называла фамилии других, тонкие губы её вздрагивали, а серьги в ушах покачивались.
Тамара и Светлана сидят на первой парте. Полина Петровна, конечно же, произнесла их фамилии воркующим голосом, и лицо её посветлело. Когда же до Вани дошла очередь, голова её дёрнулась. «Кабушкин!» — повысила она голос. Полина Петровна мальчишек не жалует. Правда, не всех. Андрейку признаёт. Как бы не отвечал тот, пятёрка ему обеспечена. Да и вопросы задаёт самые лёгкие. Не то, что Ване: спросит его, потом, подумав, ставит четвёрку или даже тройку. И ничего не сделаешь. Выучи, дескать, урок и, если тебя не спрашивают, сиди молча, словно в рот воды набрал.
Сегодня свободный урок по истории. Полина Петровна велела каждому принести интересную статью для чтения. Как-никак, заканчивают семилетку. Пусть подумают о выборе профессии.
— Бикбаев! — назвала учительница.
Харис поднялся.
— Нашёл?
— Статью об Эйфелевой башне.
Учительница показала ему на доску: выходи, мол, читай. Но Андрейка и Яшка загудели:
— Читает он плохо. Не слышно.
Светлана Плошкина предложила:
— Нигмат Хантемиров принёс интересную статью о тюленях. Пусть он прочитает.
Харис растерянно посмотрел на учительницу. Но та почему-то ничего не говорила. Потом, спустя немного, кивнула ему головой:
— Садись. Тебя вот и слушать не хотят.
Ученики заспорили:
— Хотим!
— Не хотим!..
Полина Петровна медленно прошлась по классу туда и обратно, затем показала пальцем в сторону Хантемирова:
— Читай про тюленей.
Харис уткнулся в раскрытый журнал «Вокруг света», покусывая губы: за что его так обидели?
— Не торопись, — предупредила учительница вышедшего к доске Нигмата. — Читай погромче.
Статья была и в самом деле интересной, хотя и не относилась ни к уроку истории, ни к выбору профессии. Вопросов никто не задавал, никаких дополнений к прочитанному не было.
Когда Нигмат сел на место, Полина Петровна посмотрела на Хариса:
— Бикбаев, дай журнал Андрейке. Читай, Счастливцев.
Но Харис вдруг ответил:
— Не дам!
— Ни себе, ни другим? — удивилась учительница.
— Как Чемберлен, — подсказал кто-то в углу.
Ученики засмеялись. «Чемберлен! Чемберлен!» — подхватили ребята. Харис прижался к парте, вздрагивая плечами.
Ваня поднялся и, глядя в глаза учительнице, сказал ей:
— Какой же он Чемберлен?
— Садись, Кабушкин! Садись на место! Я тебе слово не давала.
— Зачем же дают ему кличку?
— Не спорь. За поведение ставлю двойку.
— Хоть единицу!
— Сейчас же выйди вон! — топнула ногой Полина Петровна, покраснев до ушей и тряхнув головой так, что серьги её задрожали.
— Пожа-а-луйста, — процедил Ваня, подымаясь.
— И я выйду! — сказал Харис.
— И я… И я… — послышались голоса.
Хлопая крышками парт, ребята поднимались один за другим. Даже Гульсум не выдержала — встала.
Не ожидавшая такого оборота, учительница побледнела и неожиданно крикнула:
— Из класса никто не выйдет! Са-ди-и-тесь по местам!
Все послушались. Но порядка на уроке больше не было.
Когда вышли на перемену, Гумер, улыбаясь, пропел вполголоса:
Мимо погрустневшего Бикбаева с шёпотом: «Чемберлен!.. Чемберлен!.. Пузатый лорд!» — прошли Андрейка и его приятели. Порозовевшая, как пончик, только что вынутый из печки, прошла Светлана, сунув незаметно в ладонь Ване какую-то бумажку. Он прочитал её на подоконнике. Там было написано, «Мы восхищены вашим геройством. Держитесь!» И подпись — размашистым почерком: «Светагул».
Ваня передал записку Харису.
— Не пойму только, почему так расписалась.
Харис, прочитав, пожевал губами.
— Подписались трое, — догадался он. — Первыми слогами своих имён. Све-та… понял?.. Та-мара… Гуль-сум.
Стало немного веселее. Но всё равно друзья ждали, что их вызовут к директору. Однако такого вызова почему-то не было до самого конца уроков.
Это событие ещё больше сблизило Кабушкина и Бикбаева. Оба считали себя невиноватыми. Ученики смотрели на них с уважением. И Ваня уже надеялся, что Полина Петровна исправит ему двойку. Но та упорно молчала.
Что предлагает дядя Сафиулла
Мать Вани работала в первую смену. Поэтому встречались они только вечером. И почти не разговаривали в эти дни, затаив друг на друга обиду. Ирина Лукинична терпеливо ждала, когда её сын раскается и перестанет играть в разбойников. Да ещё в божьем храме. А Ване стыдно будет перед ребятами, если откажется. Во-первых, не трус он, во-вторых, они играют не в разбойников, а в «белых» и «красных». Потом на берегу Казанки начнут воевать не хуже, чем в кино.
Вернувшись домой из школы, Ваня хлебает картофельный суп, оставшийся от завтрака, затем бежит к Харису. Тот живёт с родителями на втором этаже, в деревянном доме. Дверь в их квартиру всегда раскрыта. Слева у порога стоят рядком галоши, разные сапожки. Такой здесь порядок: обувь, которую носят на улице, снимают за порогом и в комнату входят в одних чулках. Лесенки чисто вымыты, на полу от самого порога тянутся постланные дорожки с цветными узорами. Передний угол. комнаты занавешен красным пологом с круглыми, как у павлина, радужными пятнами, за пологом высятся пухлые, будто надутые воздухом,
