— Пристрелили бы его тогда… чтоб не мучилось. И почему его ночью не сожрали?
— Потому что караулим, — Валерка дернул ноздрями. — Снимем, когда успокоится.
— А какие еще странности были? Ты говорил…
— Такие, что через два дня после пропажи владаря Дмитрия Олег всадил нож Ольге в спину. У нас изгоняют за такое. Могут оружие дать, а могут и нет — как на какой заставе заведено. И уходи за Молочайку навсегда.
Сашка опустил глаза.
— А почему… он так сделал?
Валерка вздохнул устало:
— Я же сказал, ранило его. Отрава в кровь попала. Мы прижгли, но… Олег себя вел адекватно, а потом накинулся на командира с обвинениями какими-то нелепыми. Ну и…
Он потянул с ивы над собой надорванный ремешок коры. Резко запахло яблоками.
— Это внутренние дела заставы.
— Да. Но ты же новый владарь, ты можешь приказать, чтобы его не изгоняли. Потому что Олька… она же сумасшедшая, она сперва прикажет изгнать, а потом сама за ним уйдет.
— Хорошо, — сказал Сашка. — Я разберусь. Но не раньше понедельника.
Дознаватель переночевал в Орлятках. А утром, вернувшись в Ежики, сразу с поезда отправился на Артиллерийскую. Ясли-сад «Теплый дом» прятался в густом, пышном саду, с которым ни жара, ни наступающая осень ничего не смогли поделать. Вся разница с весной, что среди жесткой темной листвы пламенели груши и яблоки, светились праздничными фонариками, да время от времени шлепались в газонную травку.
Цветов на куртинах вдоль вытянутого здания было море. Яркие, пронзительные, чистые тона — как на цифровых фотографиях. И среди цветов и травы зверушки. Казалось бы статуи, деревянные и из поделочного камня, но боковым зрением можно было уловить движение. Прямо к ногам Сашки вылетел на песчаную дорожку серый котенок, стормозил на задних лапах и хвосте, зевнул во всю пасть, обнюхал сандалию и опять скрылся в кущах. Из-за похожего на терем в выкружках и столбах дома доносились крики и детский смех. Сашка обогнул угол и окунулся в них, как в радужную воду. Дети бегали, прыгали, шумели, скакали на траве и в выложенном смальтой бассейне. Те, что взрослее, громко поздоровались и вернулись к своим делам. Илария Карловна, воспитательница и глава ковена Ежиков, легко подняла массивное тело с бортика бассейна и шагнула навстречу:
— Утро доброе, Александр Андреевич.
Помахала молодым воспитательницам, чтобы приняли вахту, и повела гостя через веранду с аккуратными кроватками и игрушечной почти мебелью в свой кабинет. Тесный, раскрашенный гигантскими ромашками по салатовому, с большим, с кружевными занавесками, арочным окном.
— Я не смогу уделить вам много времени, владарь, — с легкой усмешкой сказала она, садясь в начальственное кресло к окну спиной. — Но на вопросы готова ответить.
Она указала Сашке на второе кресло у стола, наполовину занятого монитором и клавиатурой, наполовину вышитыми салфеточками и детскими поделками из соломки и пластилина, примитивными, но нарядными и яркими, радующими глаз.
Сашка глянул на свои мятые пропыленные шорты, на руки и ноги с прыщами укусов. Сердито взлохматил волосы, лезущие на глаза.
— Вопросов всего четыре.
Илария Карловна подалась навстречу:
— Излагайте, молодой человек.
— Излагаю.
Сашка глубоко вздохнул, точно готовясь нырнуть:
— Может ли кто-то попасть в наш мир, минуя границу? Какое пророчество погнало на Ольгину заставу великого инквизитора края? Когда и кем была построена Белая вежа? И на закуску — что такое происходит по ночам в данном городе?
Брови главной ведьмы взлетели на лоб:
— Ого! Вот это вопрос ребром. Не понимаю, правда, какое отношение имеет к делу самый первый. Но постараюсь ответить. Да, может. Уже около полугода в вашей квартире в столице проживает явный тому пример. Правда, затрат сил оно требует неимоверных.
И на невысказанный вопрос Сашки тряхнула рыжими кудрями:
— А вот знаю. Как глава ковена этого отнюдь не маленького города. И искала кого-нибудь, кто мог бы о Насте рассказать. Не лично искала, но в курсе была.
У Сашки пересохло в горле. Без разрешения он налил минералки из сифона на тумбочке, жадно выпил.
— А если… она просто из какого-либо отдаленного места по эту сторону рубежа? Из глухомани?
Илария покивала пальцем:
— Глухомань у нас только в приграничье. И то… лишь легендарные поселения тусклых могли бы выпасть за сферу нашего знания. Признавая такое, ты подписываешь девушке приговор.
Серые глаза ведьмы встретились с Сашкиными. Он постарался выдержать взгляд.
— Теперь третий твой вопрос, — Илария улыбнулась ярко накрашенными губами. — Даже знай я о содержании пророчества, я бы его тебе не сказала. У пророчиц имеется определенная этика, и если дело не касается жизни и безопасности многих, изреченное остается между предсказателем и реципиентом. Причем, первый порой даже не сознает, что именно сообщил или показал. Думаю… если бы там было что-то действительно важное для страны, края или города, нам то было бы известно.
Она пощелкала кнопками «мыши».
— Но ведь великий инквизитор края вдруг обратился с запросом в столицу, чтобы с ночными кошмарами Ежиков разобрались наконец. Не кажется ли вам это странным: столько лет терпеть и молчать, и вдруг, внезапно…
Ведьма сощурилась.
— Не стоит злоупотреблять тавтологией, Александр Андреевич. Я поняла. Почитай записи владаря Дмитрия, личные и служебные. Возможно, в них он обмолвился о том, что тебя интересует.
Сашка глубоко вдохнул пыльный воздух.
— Ясно.
— Только не надо обижаться на меня…
— Я не обиделся.
— Врешь.
Ведьма посидела минуту с закрытыми глазами.
— Теперь четвертый вопрос. Мне проще начать с него. Потому что кое-чему я сама была свидетелем, и по долгу службы мне приходится сталкиваться с этим ежедневно, если не ежечасно. Как ты уже понял, у нас, в Верхних Ежиках, школа предсказателей очень сильна. Едва ли не сильнее, чем даже в столице. Потому двадцать четыре года назад практически обошлось без жертв. Да и сейчас от ночных проблем больше страдают невнимательные приезжие. Хотя предупреждения висят и транслируются где только можно.
Ведьма вздохнула и потянулась, заставив цветастое платье натянуться на груди. Ладонью пригладила кружевной воротничок.
— Нам приходится применять определенные меры. Отменить ночные дирижабли и поезда. Заранее госпитализировать рожениц и рискующих заболеть внезапно и тяжело. Опять же, никаких ночных мероприятий, праздников… В чем-то, — Илария растянула в улыбке губы, — это облегчило жизнь каждого из нас. Хотя, возможно, и сделало скучнее.
Она посмотрела на ногти, выкрашенные ярким лаком.
— Не могу сказать, что мы ничего не предпринимаем для решения проблемы. Вы ведь перед приездом сюда ознакомились с документами, Александр Андреевич?
Сашка устало кивнул.
— Я напомню еще раз. Возможно, в моем рассказе найдется для вас что-то свежее. Итак.
