Искреннее смятение в голосе леди Беатрис растрогало его.
Маленькими прохладными руками взяла она руки Каррала. Леди Беатрис стояла так близко, что можно было различить аромат духов и пудры в волосах, смешанный с дымом и горьким запахом зажженных свечей.
— Потерять племянника-воина ужасно, хотя не совершенно неожиданно. Потерять красавицу-дочь, подававшую такие надежды… Как могло случиться?..
— Она бросилась с моста в Вестбрук, предпочитая утонуть, нежели стать пешкой в игре моего брата Менвина и его союзника, принца Иннесского… и его слуги, который называет себя Эремон.
— Хаффид… — прошептала леди Беатрис.
— Да.
— Я ненавижу даже звук его имени, — сказала женщина и взяла лорда под руку. — Пойдем, поговорите со мной. У нас общее горе. Кто еще может понять сейчас наши сердца?
Леди Беатрис подвела лорда через комнату к открытому окну. Каррал чувствовал, как внутрь льется ночь.
— Чем я могу вам помочь, лорд Каррал? Кажется, не случилось ничего такого, что заставило бы вас приехать сюда сразу после смерти дочери.
— Ничего не произошло, леди Беатрис, — ответил лорд и глубоко вздохнул. — Я здесь для того, чтобы объявить себя главой дома Уиллсов, а моего брата — узурпатором. Я опровергаю все его заявления, отказываюсь от его политики, от его союза с принцем Иннесским, у которого свои амбиции. Принцу нужен был внук-наследник, в котором текла бы кровь Уиллсов, чего уже, увы, не свершится, хотя это и к лучшему. Это жертвенный дар моей дочери. И я не допущу, чтобы страшная жертва была напрасной.
Каррал замолчал, размышляя, похожи ли его слова на речь обезумевшего от горя отца. Однако отступать было поздно, и лорд продолжал:
— Лорд Торен Ренне планировал вернуть Остров Битвы клану Уиллсов. Это было еще до того спектакля, который устроили Менвин и принц Нейт на балу. Теперь у вашей семьи нет выбора — они не могут вернуть Остров тем, кто планирует развязать войну. Но если вы не вернете его, Остров сам станет поводом для начала боевых действий. Я могу разрешить эту дилемму. Признайте мои права, верните мне Остров… и я подпишу мирные соглашения с Ренне.
Каррал слышал, как участилось дыхание леди Беатрис, которая поняла причину его визита.
— То, что вы предлагаете, лорд Каррал… заслуживает самого тщательного рассмотрения. Ваш поступок великодушен, поскольку вы чтите память дочери и ее волю. Кроме того, по благородным, как мне кажется, причинам вы стремитесь предотвратить войну. Но я не уверена, что это предложение в конце концов поможет решить проблему. Менвин и принц Нейт используют ваши действия как предлог к войне, утверждая, что мы удерживаем вас здесь против воли, или же предъявят другие нелепые обвинения. Все что угодно, лишь бы оправдать свои преступные намерения. А в их планы входит, как вы уже сказали, только одно — война.
Лорд видел, как леди пытается успокоиться.
— В таком случае ваш ответ — «нет»?
— Я не имею права принимать подобные решения. Вы должны поговорить с моим сыном, лордом Тореном Ренне.
— Но вы — самый ценный его советник.
Леди Беатрис крепче взяла Каррала под руку, как будто он был дорогим кузеном, приехавшим погостить.
— Я всего лишь один из советников, и далеко не самый ценный, должна признать. Однако я все равно поговорю с ним. Кроме того, я постараюсь устроить вашу встречу…
Внизу послышался ужасный звук, похожий на нечеловеческий крик боли.
— Это главные ворота, лорд Каррал, — пояснила леди. — Через них проносят гроб с телом моего покойного племянника, лорда Ардена Ренне. Вам известно, кто его убил?
— Пожалуйста, скажите, что то не воин Менвина или Хаффида.
— Как бы мне хотелось, чтобы это было именно так… Увы, его убили собственные кузены. Знаете, почему?
— Не знаю.
— Они приняли его за лорда Торена, которого собирались убить, чтобы таким образом воспрепятствовать возвращению Острова Битвы семье Уиллсов.
Леди Беатрис прерывисто вздохнула и еще ближе прильнула к Карралу.
— Не изволите ли сесть, миледи?
Женщина снова вздохнула и покачала головой.
— Не важно, сколько прошло времени, — прошептала она, — если это невозможно выдержать.
— Что именно?
— Боль своего разбитого сердца.
Глава 4
Бэйори сидел, сгорбившись, и смотрел на пламя небольшого костра.
Никто не заговорил с ним и даже не поприветствовал. Страшная новость застала друзей в пути: этой ночью утонула Элиз Уиллс, утонула в реке Вестбрук, и никому не было известно, сделала ли она это сама или же ее убили.
Бэйори взглянул на появившихся товарищей и затем снова уставился в огонь.
— Вот ты где, Бэйори, — сказал Тэм, положив руку на плечо друга. — Мы беспокоились.
Бэйори угрюмо кивнул.
Финнол сел у огня напротив кузена. Смуглый и быстрый в движениях, он походил на ворона.
— Нам уже известно об Элиз Уиллс. Мы все сожалеем и скорбим.
Бэйори пошевельнулся и произнес:
— Она жива.
— Что ты такое говоришь?..
— На балу Элиз попросила, чтобы я ждал в лодке у моста, когда она бросилась в реку, я был неподалеку и вытащил ее.
Финнол бросил на товарищей быстрый, как у птицы, взгляд.
— Но все считают, что она утонула!
— Вестбрук был окутан туманом. Никто не видел меня.
— И где же в таком случае Элиз? — поинтересовался Синддл.
— Ушла. Я думаю, к утру вернется.
Друзья присели у костра, от удивления даже не чувствуя счастья. Было очевидно, что Бэйори также отнюдь не весел. Он мрачно смотрел в огонь, точно больной, пытающийся хоть немного согреться.
— А Алаан так и не появился? — спросил Пвилл.
Рыцарь принес ведро воды из Вестбрука, снял рубашку и сейчас обмывал мускулистый торс, темный от синяков после поединка.
Бэйори уныло покачал головой. Тэм внимательно посмотрел на него.
В чем дело? Ночью явно случилось нечто такое, что потрясло Бэйори — и потрясло до глубины души. Он ведь должен ликовать, что Элиз жива!
Тэм взглянул на реку. Только одно могло так затронуть Бэйори. Должно быть, снова приходил нэгар.
— То была необычайно странная ночь, — промолвил Синддл. — Меж нами ходила Смерть, и вот ты говоришь, что Элиз вернулась из ее объятий. Мы полагали, что Алаан стрелой поразил Хаффида, но оказалось, что это не так. Везде нас поджидал обман.
Однако слова эти не подтолкнули Бэйори к откровенному разговору. Синддл печально посмотрел на жителя Долины. В бледном свете луны собиратель легенд казался одновременно и молодым, и неожиданно дряхлым; седые волосы и старческий голос резко контрастировали с юношеской энергией и гладкой бледной кожей, необычной для людей его расы. Фаэльские карие глаза мерцали, когда разгоралось пламя.
— Скоро утро, — сказал здоровяк. — И мне, например, нужно немного поспать.
С этими словами Бэйори встал и направился к своему мешку, достал из него спальные вещи и стал
