обратись к Кенету.
— Я — нет, — неохотно ответил Кенет. — Вот он может. Я маг. Иллюзии не по моей части. А господин Кэссин, — Кенет бросил на вышеупомянутого совершенно свирепый взгляд, — неплохо разбирается в иллюзиях. Думаю, именно этот способ он и имел в виду.
— Придать мне облик Юкенны? — мгновенно догадался король. Кэссин кивнул.
— И вы можете это сделать? — недоверчиво переспросил король.
— Да хоть сейчас, — трепеща от гордости, ответствовал Кэссин. Подумать только — даже великий Кенет, оказывается, чего-то не может, а вот он, Кэссин, ученик шарлатана, — может.
— Покажите, — потребовал король. — Немедленно.
— Встаньте прямо, ваше величество. — Теперь голос Кэссина звучал повелительно: он был магом, совершающим работу, а король — всего лишь человеком, прибегнувшим к его помощи.
Югита выпрямился и застыл.
— Так? — отрывисто спросил он.
— Очень хорошо, — одобрил Кэссин. — А теперь не шевелитесь и молчите. Постарайтесь не моргать. Если вы хотя бы шелохнетесь, иллюзорный облик наложится на ваше лицо неравномерно.
Лицо его от напряжения покрылось легкой испариной. Он подошел к королю вплотную, пробормотал несколько слов, неотрывно глядя при этом на Юкенну, и резко махнул рукой перед самым лицом короля.
Даже Кенет вскрикнул — настолько неожиданно полной и точной оказалась иллюзия. Юкенна глядел на короля во все глаза, бессознательно ощупывая собственное лицо. При других обстоятельствах его жест показался бы забавным, но сейчас всем было не до смеха.
— Похож? — Югита правильно истолковал машинальное движение посла.
Юкенна молча кивнул.
— Сейчас посмотрим. — Югита направился к зеркалу. Только Кенет мог усмотреть, что походка короля ничуть не изменилась, — но на то он и маг. Драконы недаром прозвали его Видящим Суть. Все остальные могли поклясться, что каждый шаг короля безупречно соответствует манере Юкенны ходить.
Преображение короля выглядело невероятным. Но едва Югита приблизился к зеркалу и заглянул в него, произошло нечто еще более невероятное.
Лишь на долю мгновения запечатлелся в глубине зеркала облик Юкенны. Почти сразу же оно отразило подлинное лицо Югиты. А еще через какой-то миг и сам Югита принял черты своего настоящего отражения.
— Иллюзия есть иллюзия, — пожал плечами Кэссин в ответ на вопросительный взгляд короля. — Зеркала отражают только то, что есть на самом деле. И соприкосновения с действительностью иллюзия не выдерживает. Когда я восстановлю заклинание, вашему величеству придется избегать зеркал, поверхности воды вплоть до малейшей лужи, отполированного камня — словом, всего, что способно отражать.
— Учту, — коротко кивнул Югита.
— Но это же безумие! — взорвался примолкший было Юкенна.
— Вовсе нет, — возразил Кастет, знавший по долгому опыту, что переупрямить короля не способен никто. — Есть у меня одна придумка. Это стражу возле павильона спрятать невозможно. Но ведь его величество нужно будет охранять. Если ваше величество дозволит, — обернулся Кастет к королю, — я приведу своих друзей. Они так спрячутся, что их никакая стража не обнаружит. И они смогут уберечь ваше величество от опасности.
— Не сомневаюсь, — заметил король, задумчиво потирая лицо, только что испытавшее превращение.
— Значит, вы даете свое изволение? — настаивал Кастет.
— Какая разница? — пожал плечами король. — Ты ведь все равно их приведешь, дам я тебе изволение или просто по уху.
Времени до рассвета оставалось не так уж и много, а сделать предстояло целую уйму дел. Кенет отправился в город на поиски Гвоздя, Покойника и — к немалому удивлению Кастета — заодно и Бантика. Кастет никак не мог взять в толк, что пользы в таком деле от портового грузчика, пусть даже и недюжинной силы. Откровенно говоря, Кенету и самому было невдомек, на что им сдался Бантик. Но он уже познал смысл своеобычного выражения «сон мне был» и ни за что не решился бы пренебречь помощью урожденного горца, которому «был сон».
Когда Кенет разыскал их всех троих и привел в дворцовый сад-лабиринт, Кастет лично принялся выбирать им место для засидки.
— Все равно видно будет, — недовольно ворчал себе под нос достопочтенный господин Катаги. — Вот отсюда и будет видно. Если только Тагино сядет здесь... а если нет, тогда вот это укрытие просматривается напрямую.
— А если думать не о том, что их видно, а о том, откуда в случае чего напрыгнуть удобнее, — где бы ты их посадил? — спросил Кенет. Кастет молча указал на три места.
— Здесь, здесь и вот здесь, — без колебаний ответил он. — А что толку? Тут и вообще все насквозь видать.
Кенет тихо засмеялся.
— Не будет их видно, — пообещал он. — Я ведь все-таки маг.
Он взял Бантика за плечо, подвел его к первой намеченной Кастетом засидке и взмахом руки очертил вокруг него в воздухе сплошную линию.
— Ну и где он? — небрежно поинтересовался Кенет, явно гордясь результатом.
— Не вижу, — после недолгого молчания напряженным голосом признался Гвоздь.
— И не увидишь, — ухмыльнулся довольный Кенет. — Сейчас я и вас невидимостью обведу. Больше двух шагов в сторону не делайте, и все ладно будет.
— Так что же это получается? — растерялся Кастет. — Если от нас и прятаться по-настоящему не требуется... я ведь мог сюда попросту посадить стражников!
— Не мог бы, — ответил Кенет, озабоченно уставясь на бледнеющие предутренние звезды. — Сам подумай. Друзьям своим ты можешь доверять — а вот насколько ты уверен в дворцовой страже?
После недолгого раздумья Кастет коротко и невесело рассмеялся.
— Правда твоя, — признал он. — Ладно, пойдем. Нам еще надо господина Юкенну где-нибудь поблизости упрятать... да и Кэссина, пожалуй. Лишний человек тут не помешает.
Тем временем Юкенна и король трудились в поте лица, обсуждая все детали предстоящей беседы.
— Об этом говорить не стоит, — иной раз возражал король. — Это совсем несущественно и может только увести разговор в сторону.
— А вот о таком даже и не думайте, — в свою очередь вносил поправки Юкенна. — Это ваши слова, а не мои. Я бы такого в жизни не сказал. Тагино мигом почует неладное.
Кэссин сидел рядом, подперев щеки кулаками, и слушал вполуха своих кумиров — прежнего и нового. Он мог бы прилечь вздремнуть, отговорившись тем, что ему предстоит накладывать иллюзию и ему не помешало бы хоть немного выспаться заранее. Но он скорей предпочел бы не спать еще неделю, нежели упустить единое словечко из беседы, в которой ему была понятна едва ли десятая ее часть.
Так оно и вышло, что уснуть этой ночью не привелось никому. Когда Кенет очерчивал Кэссина кругом невидимости, лицо у бедняги было помятое спросонья, и он зевал, как умирающий карась. Юкенна был бледен от усталости и напряжения. Спать ему не хотелось: бывает, что и усталость возбуждает и пьянит. Король после бессонной ночи слегка осунулся, веки у него набрякли, под глазами залегли темные тени. По счастью, иллюзия облика Юкенны полностью скрыла эти признаки усталости. Для пущей надежности Югита облачился в кафтан Юкенны.
— Похож? — спросил он, когда преображение завершилось.
— До невероятия, — шепотом ответил уже невидимый Юкенна.
Ждать пришлось недолго. Едва успел Кенет и сам скрыться под покровом невидимости, как предрассветную тишину сада нарушили еле слышные шаги.
Внезапно чья-то невидимая рука — судя по всему, Гвоздя, — ощупью нашарила руку Кенета и воздела ее по направлению к смутно виднеющейся в просветах между деревьями дворцовой стене.
