— Зато в нем всегда найдешь что-нибудь интересненькое о любой известной личности. — В голосе Джейн зазвучали искушающие нотки: — Представь только, ты сможешь стоять рядом с ним, смотреть в эти задумчивые глаза, вдыхать аромат его лосьона и считать его миллионы…
— Именно для этого он и берет меня на работу, — ответила она. — Чтобы считать его миллионы. Именно этим я и намерена заниматься. Все наши беседы будут касаться исключительно бизнеса.
— Само собой. Но ты только послушай это! — Джейн снова взялась за свой журнал. — «Общие деловые проблемы и радость успеха, общие темы для бесед… могут спровоцировать сексуальное возбуждение». Спровоцировать, Синди! Если не хочешь сгореть, нужно быть чрезвычайно осторожной!
Синди сунула груду бумаг в мусорную корзину и развернулась в кресле к Джейн.
— Неужели я слышу это от той самой женщины, что советовала мне накрасить губы, чтобы соблазнить Клэя Кенкейда во время деловой беседы?
— Но это же другое дело. Тогда ты у него не работала. Послушай-ка вот еще что. — Джейн поправила на носу очки и уткнулась в журнал: — «Ничто не представляет большей опасности в романтических отношениях, чем разница в служебном положении». А связь с человеком, который определяет размеры твоего жалованья, продвижение по службе и твое профессиональное будущее, — это дело весьма рискованное!
— От всей души благодарю тебя за совет. Будь добра, передай мне во-он ту папку. И пойми, наконец, Джейн, в сотый раз тебе объясняю: я не собираюсь заводить роман ни с Клэем Кенкейдом, ни с кем другим!
— Ладно-ладно. Что ты так кипятишься? Я же просто стараюсь объяснить тебе, в какой уязвимой ситуации ты оказалась. С другой стороны, я… Послушай, Синди, не сделаешь мне одолжение? Скажи Филипу Кренстону, чтобы теперь я проводила аудит у Кенкейда, ладно? — У Синди поползли вверх брови, и Джейн рассмеялась. — В отличие от некоторых я ничего не имею против коротких романов. Так ты поговоришь с Кренстоном, а, Синди?
— Сделаю, что смогу. — Синди с грохотом задвинула пустой ящик, злясь на неизвестно откуда появившиеся раздражение и… неужто ревность? Что ей за дело до его интрижек?
Она твердо решила держаться с ним в деловых рамках. И не собирается ни переступать их, ни позволять детям…
Дети! Синди закусила губу. За последние две недели Кенкейд трижды приезжал в Гринвич, чтобы потренировать Джонни. Два раза из этих трех она работала допоздна, так что они не встречались. Но в третий Синди оказалась дома и была вынуждена из вежливости пригласить его на ужин, приготовленный миссис Стюарт. В тот вечер она не могла не заметить, что Клэй нашел с детьми общий язык.
Он появился однажды и на игре Джонни, но быстро уехал. Оно и понятно, наверняка по выходным у него много собственных развлечений. И Синди была этому очень рада. Хорошо, что он не сможет так сблизиться с детьми, как Дэн. Дэн ведь проводил у них все выходные. С Клэем Кенкейдом такого не получится. Уж об этом она позаботится.
Синди предполагала, что ей отведут рабочее место в бухгалтерии на шестьдесят третьем этаже. Однако ей предоставили личный кабинет в секторе руководства. Как и все остальные кабинеты в пентхаусе, этот был отделан в роскошных бежевых и темно-коричневых тонах. А одну стену украшала большая картина в стиле импрессионизма. Нежно-коралловые мазки повторяли оттенок кожаной отделки ее рабочего кресла, и этот теплый цвет придавал комнате женственную атмосферу. Синди с первого взгляда влюбилась в свой новый кабинет.
Но кабинет Клэя Кенкейда был совсем рядом, за углом по коридору, и этот факт в немалой степени нервировал ее. Во-первых, у нее создалось впечатление, что бульварные газеты все-таки не врали. Работая в «Каррузерс и Кренстон», она бывала во многих фирмах, но нигде не видела такого потока дам, проплывающих в кабинет одного человека. Консультанты, юристы, как личные, так и деловые знакомые… ну и, разумеется, сотрудницы «Кенкейд Энтерпрайзиз». Все, как одна, стройные, красивые, утонченные — и все, как одна (Синди это интуитивно чувствовала), выискивающие любой предлог подольше побыть в обществе Клэя Кенкейда. Это ее почему-то страшно раздражало. Клэй был явно не против; более того, он просто купался в женском внимании. По крайней мере всякий раз, когда Синди случалось видеть его рядом с одной из почитательниц, он буквально источал обаяние, провожая очередную даму к двери либо выходя вместе с ней на ленч, ужин… или куда там они, черт бы их побрал, отправлялись!
Впрочем, ей-то все равно. В конце концов, это не ее дело.
Однако не так-то просто оказалось работать с Клэем в тесном контакте — и сохранять при этом полный нейтралитет. Он то и дело заглядывал к ней в кабинет, и каждый раз, когда она видела его красивое лицо, испытующий взгляд темных глаз или слышала его хрипловатый голос, броня деловитого самообладания готова была с нее слететь.
В попытке по возможности избегать Клэя она попробовала все проблемы решать через его помощника — Тома Моррисона. Кабинет Моррисона располагался прямо напротив ее кабинета; их разделяла лишь комнатка Энн Игл — секретарши Синди и Моррисона.
Однако Том всегда ссылался на Клэя. И поскольку окончательное решение оставалось за Кенкейдом, все важные совещания они проводили втроем — причем чаще всего за ленчем, в обеденном зале для руководства. Совещания эти, как правило, выливались в жаркие споры, и все ее эротические чувства и фантазии мгновенно испарялись.
Задолго до перехода к Кенкейду она получила ясное представление о методах его работы, так что пришла сюда настроенная исправить его ошибки. Но ее бухгалтерская осторожность натыкалась на его почти агрессивную напористость. Не прошло и двух недель, как их деловые беседы превратились в настоящие стычки. Иногда ей удавалось его остановить, иногда нет. Но каков бы ни был результат и какими бы жестокими ни были баталии, сразу по их окончании Клэй успокаивался и к нему возвращалась его обычная благожелательность.
Синди так не умела. В «Кенкейд Энтерпрайзиз» она перешла с решимостью добиться здесь финансовой стабильности. И теперь страшно расстраивалась оттого, что удерживать финансы в равновесии ей приходится в такой же упорной борьбе, как и собственные чувства.
Том Моррисон, по возрасту годившийся ей в отцы, в финансовых вопросах был консервативен не меньше Синди, и она поражалась тому спокойствию, с которым он принимал рискованные шаги Клэя.
— Знаю. Иногда он поступает опрометчиво, — объяснил ей как-то Моррисон. — Но приземляется всегда благополучно.
— До сих пор, во всяком случае, — неохотно согласилась Синди. Хочешь не хочешь, а это правда. — Но ведь когда-нибудь и расшибется.
Через несколько дней у Клэя была намечена поездка в Лондон, и Синди, услышав об этом, вздохнула с облегчением. Она вспомнила предупреждение Джейн. Нельзя сказать, чтобы обсуждение деловых проблем провоцировало «сексуальное возбуждение». Но береженого Бог бережет. Синди явно нуждалась в передышке.
После одной из деловых баталий Клэй позвонил и предложил подвезти ее домой. Он снова обещал Джонни тренировку.
Еще одна проблема, думала Синди, бессознательно грызя ноготь. Дети пока не привыкли к Клэю так, как это было с Дэном. Но как только на дорожке у дома останавливался «ягуар», Джейми вылетал к нему с криком: «А вот и Клэй!» И крошка Тери семенила навстречу. А потом Синди приходилось приглашать его на ужин. А один раз он сам пригласил их в ресторан, и его нисколько не обескуражили ни болтовня Джейми, ни разгром, что устроила за столом Тери. С ним всегда было весело. Он любил детей. И общался с ними на равных.
Но если даже ее, взрослого, трезвомыслящего человека, тянет к нему все сильнее — что же говорить о детях? Они ведь такие бесхитростные и ранимые! Нужно найти какой-то способ приостановить эту дружбу.
— Мне кажется, вы можете избаловать Джонни, — сделала она пробный шаг в тот день, когда он подвозил ее домой.
— Избаловать? Каким образом?
— Не намеренно, конечно. Я знаю, что вы этого не хотите. И это так замечательно, что вы ему помогаете. Он делает потрясающие успехи. Но… — Синди теребила пуговичку на блузке. — Ну, вы же
