– Не знаю, – буркнул мужик, отворачиваясь.
– Ну, и что с тобой делать?
– Не знаю.
– Эй, Олег, – донесся снизу голос Невзора, – срубил мужика, али как?
– Пока нет.
– Погодь. Баба говорит: не при чем он.
Олег усмехнулся.
– Это потому, что мы не спали – вот и не при чем. А так очень даже при чем был бы. Что про девку расскажешь?
– Посуду моет, скотину обихаживает. Иногда с хозяином спит, чаще с гостями. Хозяин, стервец, плату за это берет. Она здесь только за харчи, как и я, работает. Безответная, привыкла уж по чужим постелям спать. Приблуда, одно слово.
– Хрен с тобой, живи. Только поруби всю эту погань, – кивнул Середин на жуткое приспособление и вышел.
Заглянув в комнату и не обнаружив купца, он спустился вниз. Вторуша, похаживая за стойкой, по- хозяйски обстукивал бочонки. Невзор выглянул из кухни.
– Отпусти ее, – сказал Олег, – пусть закусить чего соберет. Что-то голод меня пробил. Со страху, что ли. Слышь, Павлина?
– Ай, – с готовностью высунулась девка в зал, – чего прикажете?
– Поесть собери.
– Ага, ага… – Девка скрылась в кухне, застучала чашками. Что-то грохнулось, раскатилось по полу.
– Да не мельтеши, – прогудел Невзор, – никто не торопится.
Вторуша, вышел из-за стойки с двумя кувшинами, грохнул их на стол. Расставил чашки.
– Оказывается, и мед у хозяина имеется, и бражка, не чета той, что угощал. Вот чего не пойму – зачем он нас вином потчевал?
– Успокоить хотел, – сказал Олег, – мол, иноземную выпивку не пожалею, вот я какой. Что и говорить, приветливый был хозяин.
Со второго этажа послышались гулкие удары. Ставившая блюда на стол Павлина присела, со страхом глядя в потолок.
– Чой-то?
– А, мужик этот страхолюдный приспособу хозяйскую крушит. Покажи, где хозяин спал.
Девка провела Олега через кухню в комнату хозяина. Ведун огляделся. Массивный сундук в углу, покрытый то ли ковром, то ли расписной попоной, широкая лавка, отдельный выход на задний двор, слюдяное окошко. Крепкие засовы на дверях – видно, хозяин не слишком доверял своим подельникам.
– Товар краденый он здесь хранил? – спросил Середин.
– Не, там сараюшка есть, – махнула Павлина в сторону заднего двора, – замок на двери заморский. Меня он туда не пускал.
Олег прошелся по комнате, откинул ковер с сундука. Провел рукой по резной крышке, попытался приподнять, но сундук оказался заперт. Павлина, сторожившая каждое его движение, сбегала, принесла топор. Олег вставил топор в щель, поднажал. Дерево заскрипело. Поднажал сильнее, и язычок замка вылетел из пазов, полетели щепки. Ведун откинул крышку. Сундук до половины был заполнен дорогой одеждой и серебряными с позолотой кубками и чашами. Были тут кафтаны, прошитые золотой нитью, тончайшие шелка, женские сарафаны, украшенные бисером и жемчугами, высокие боярские шапки. Олег вытащил несколько кубков и велел отнести в зал – дескать, будем гулять красиво. Его внимание привлекли вощеные досочки для письма и берестяные свитки, аккуратной связкой лежавшие в углу сундука. Олег развернул один, – попытался разобрать корявые записи, вязью покрывавшие бересту. Старославянское письмо он бы еще попробовал разобрать, но хозяин вел записи небрежным почерком, явно не ожидая, что кто-то будет их читать.
– Позови Невзора, – попросил он девку.
Дожевывая на ходу, пришел дружинник с кубком в руке.
– Грамоте учен? – спросил его Олег.
– Читать могу, писать могу, но не люблю, – честно признался Невзор, – криво выходит.
– Ну-ка, почитай, что тут хозяин писал.
Шевеля губами, Невзор проглядел записи, то и дело покачивая в удивлении головой.
– Здесь, – отложил он в сундук вощеные дощечки, – прибыль, расход. А вот здесь, на бересте, полагаю, опись товара, что купцы убиенные везли. Кому сколько плачено – видать, добычу делили. Почитай, народу десятка три загубили. Что делать будем?
– Как что? Запалим воровское гнездо – пусть горит все синим пламенем.
– Ой, не жгите, не губите…
– Да тебя-то кто тронет, – оборвал Олег крики Павлины, – выжжем гнездо змеиное, а вы – гуляйте.
– Куда ж идти-то? Ни кола ни двора. Я тут чуть горб не нажила – одна на все руки, и ночью покоя нет. Нешто не заслужила?
– Угомонись, – поморщился Невзор, – все одно сама не потянешь хозяйство.
– Зачем одна, – удивилась девка. – Молчун поможет. Он мужик хоть и страшенный, зато работящий, уж я приметила. Вместе и жить станем.
– Гляди, как все разложила, – подивился Олег, – а его спросила? Может, не люба ты ему.
– Притерпится, – безапелляционно заявила Павлина. – Ложь все в сундук, раз жечь не будем. Коли я хозяйка, так и неча тут распоряжаться.
Середин только крякнул.
– Это называется: дай бабе волю.
– Ты особо не командуй, – прищурился Невзор, – никто тебя еще на хозяйство не поставил. Место это нехорошее, надо, думаю, все же огнем пройтись – он все очистит, – добавил он, подмигивая Олегу.
– Не надо огнем, – твердо сказала Павлина, – я тут все отскребу-отмою, воровским духом и пахнуть не будет! Пойдемте лучше, гости дорогие, закусим, посидим. Путников загубленных помянем, а? – умильно заглянула она в глаза Середину. – А я знаю, где вино заморское хозяин держал.
– Ха, ну, лиса, – усмехнулся Олег, – так и быть, владей хозяйством. Один уговор: как кто из нас мимо едет – без платы кормить-поить, спать класть…
– …и девку на ночь, – добавил появляясь в дверях Вторуша.
– Девку с собой вози, – отмахнулась Павлина, – а пить-есть, на ночлег приютить – это завсегда, благодетели.
На том и порешили. Кликнули сверху Молчуна. Он долго не мог уразуметь, какое у него теперь положение.
– Чего тут думать, – втолковывал ему Вторуша, – постоялый двор твой, баба твоя…
– Да ить нету бабы…
– Вот она, – Вторуша царским жестом указал на Павлину. – Владей, пользуй, не забижай.
– Так не обженились.
– Это недолго, – успокоил его купец, – али не нравится?
Молчун поскреб затылок корявыми пальцами, соображая.
– Вроде, ничего.
– Хорошая баба. Откормишь маленько, эх, как заживете!
Павлина собрала на стол, присела с краю, подливая гостям и искоса поглядывая на Молчуна. Тот махнул чарку меда, утер бороду, крякнул. За окном занимался рассвет. Уж не в первый раз заорал петух; слышно было, как завозилась скотина в хлеву, затопотали лошади у коновязи.
– Ты чего сидишь, как у праздника, – вдруг рявкнул Молчун. – Скотина не кормлена, двор не метен. А вожжами не хошь?
Олег от неожиданности выронил кубок с вином, поперхнулся, залился смехом так, что слезы выступили. Ему вторил купец, рассыпая мелкий хохоток. Даже Невзор хмуро улыбнулся. Павлина подхватилась и, подобрав подол, метнулась в двери.
– Сидит и сидит, – пробурчал Молчун, – за бабой догляд нужен, уж я-то знаю. У меня не шибко
