прицепленный к поясу, тянул в сторону, сбивал направление. Волны поднимали его – и тогда он бестолково молотил руками по воздуху, – бросали между валов, и он погружался с головой, глотая мутную воду. С гребня очередной волны Олегу удалось рассмотреть впереди, не дальше пятидесяти метров, берег с темной стеной леса.
– Веду-ун… – донесся сквозь рев ветра и шум падающей с неба и кипящей в реке воды голос Невзора.
Середин оглянулся, и сердце оборвалось. Догнавшие их бревна заняли, казалось, половину неба, нависая над головой и грозя обрушиться вниз, вбить в воду, размазать по дну реки.
– Ныряй! – Невзор ударил рукой по воде. – Ныряй же!
Судорожно вздохнув, Олег нырнул, уходя в грязно-зеленый сумрак. Сознание работало четко, мысли летели, словно вспугнутые пожаром птицы. Если плот в один ряд бревен – это ничего, можно прорваться. А если в два? Он отогнал сдавивший сердце страх и еще энергичнее заработал руками. Внезапно зеленый сумрак сменился полной темнотой, будто он из ярко освещенного помещения шагнул в безлунную, беззвездную ночь. «Бревна накрыли», – похолодел Середин. Он поднял голову, пытаясь разглядеть, где свет пробивается сквозь толщу воды, где заканчивается это поле мертвых стволов, эта лавина, эта нависшая над головой стена.
Что-то ударило его в спину, закружило, вжимая в глубину. Он вывернулся, бешено пытаясь оттолкнуть давящую на него тяжесть. Легкие горели, требовали воздуха, в глазах бились огненные круги. Теряя силы, Середин сумел проплыть еще несколько метров. Уже почти не соображая, думая только о глотке кислорода, он рванулся наверх, стукнулся головой в свод нависших бревен, забился, пытаясь прорваться сквозь их толщу, закричал в отчаянии… В рот хлынула вода, сдавило грудь. Ускользающим сознанием он ощутил, как что-то потащило его, словно рыбу, попавшую на крючок.
К горлу подкатила тошнота, сквозь гул в голове он услышал шум дождя, по лицу били тяжелые капли, что-то шуршало, трещало под ним. Рот наполнился горечью. Олег извернулся, пытаясь нащупать под собой опору. Его вырвало водой, слизь и слезы текли по лицу. Прямо перед глазами были сломанные метелки камыша, примятая осока. Что-то дернуло его за воротник, протянуло вперед. Середин поднял голову. Невзор, ухватив его за куртку, волок через заросли камыша к низкому, заросшему хилым кустарником, берегу. Бывший дружинник шатался от усилий, вода текла с него ручьями, шапку он потерял, и мокрая волчья шерсть облепила голову. Не оглядываясь, он тащил Середина, сильно наклонившись, почти падая вперед. Левая рука висела плетью. Невзор сдавленно рычал, проламывая плечом стену камыша.
Олег уперся в ногами в мягкое илистое дно.
– Стой, стой, Невзор. Я сам.
Тот разжал пальцы и, шатаясь, выпрямился.
– Тяжелый ты, как кабан, – прохрипел он.
Поддерживая друг друга, они выбрались на берег и, ломая ветки кустарника, рухнули на землю. Середина снова вырвало водой. Отплевываясь, он чувствовал, как она булькает в животе. Явно не меньше ведра выпил.
Невзор приподнялся, сел, придерживая правой рукой повисшую без движения левую. Лицо его было бледное, губы подергивались от боли.
– Дай посмотрю, – предложил Олег.
Он ощупал волкодлаку плечо, приподнял руку вверх, вбок. Похоже, перелома не было.
– Могу вправить. Выдержишь?
– Давай.
Середин уперся рукой в грудь Невзора, слегка повернул больную руку и резко дернул на себя. Дружинник застонал, закатил глаза и стал заваливаться на спину. Олег придержал его, помог лечь. Через несколько минут парень пришел в себя, пошевелил пальцами, хмыкнул.
– Ты и впрямь, ведун. Смотри-ка, полегчало.
– Невелика наука вывих вправить. Ты не радуйся раньше времени. Еще день-два рукой владеть не сможешь. – Середин поднялся, оглядывая берег и реку. – Лодку утопили, придется берегом идти. Вот незадача: в самое болото вылезли.
– Все лучше, чем раков кормить, – буркнул Невзор.
– Ты посиди, я пойду слеги срублю. А то из реки выбрались, да как бы в болоте не утопнуть.
Мокрая одежда липла к телу, в сапогах хлюпало. Заболоченная земля чавкала под ногами, от ржавой застоявшейся воды, которую даже дождь не освежил, поднимался гнилой запах разложения. Выбрав две тонкие осины, Олег срубил их саблей, очистил от веток и вернулся на берег.
Вода все прибывала, хотя дождь почти перестал. Плот, утопивший лодку и едва не погубивший их, снесло вниз по течению, и его уже не было видно.
Невзор взял одну слегу, хотел было пойти вперед, но Середин отстранил его.
– Ты давай по моим следам.
Они отошли от берега вглубь. Корявые ели и осины одиноко торчали на островках сухой земли, словно остатки сгоревшего леса. Ведун прыгал с кочки на кочку, ощупывал дорогу шестом; иногда соскальзывая, проваливался по щиколотку, а то и по колено. Невзор угрюмо сопел позади. Кое-где над болотом поднимались испарения, булькала трясина, выпуская пузырьки газа.
Олег давно согрелся, даже вспотел, слега становилась все тяжелее. В одном месте кочка предательски подалась под ногой, и он ухнул в мерзкую жижу по пояс, успев бросить слегу на две кочки. Невзор кинулся было на помощь.
– Не подходи! – крикнул Олег, чувствуя, как трясина вяжет ноги, тянет вниз.
Осторожно, сантиметр за сантиметром, он сместился к ближайшей кочке, выполз на нее, тяжело отдуваясь от усилий. Болото обиженно чвакнуло, выпуская его из объятий.
– Однако пора передохнуть, – заметил Середин.
Справа он увидел группу молодых сосенок, вспомнил, что эти деревья растут на песчаной почве, и стал пробираться к ним. Это оказался небольшой островок, деревья стояли плотной группой, сгрудившись, переплетясь ветвями. Под ногами был мягкий мох, корни сосен утопали в кустах черники. Олег протянул слегу Невзору, помог добраться до островка и без сил привалился спиной к смолистому стволу. Отдышавшись, ведун почувствовал страшный голод – того, купленного в деревне, козленка сейчас он съел бы вместе со шкурой.
День быстро заканчивался, вечер наступал, подгоняемый тучами, что низко повисли над трясиной. Середин пошарил за пазухой, вытащил трут, кремень. Трут промок насквозь, и Олег разложил его на кусте черники. На глаза попались черные спелые ягоды и он стал ползать на коленях, объедая кусты. Невзор присоединился к нему. Кое-как утолив голод, они присели рядом.
Взглянув на Невзора, Олег усмехнулся.
– Что? – не понял тот.
– Губы черные – как есть оборотень.
– Ты не лучше, – буркнул дружинник.
– Ночевать, похоже, здесь придется. Эх, костер бы развести, да трут намок.
– До утра пересидим.
– Если комары не заедят. – Середин сорвал ветку, замахал ею, отпугивая кровопийц. – Откуда они здесь берутся, жрать ведь нечего?!
Ночь накрыла островок, словно вывалила угольную пыль из прохудившегося мешка. Звенели комары, чавкала, хлюпала трясина. По болоту то там, то тут вспыхивали призрачные огоньки. Заухал где-то над головой филин, забил крыльями, сорвавшись с ветки на ночную охоту. Запыхтел где-то неподалеку болотник, хихикнула полевица. Впрочем, эти на острове не страшны. Вот если криксы налетят – тогда труба. Придется до рассвета мечами махать.
– Кстати, спасибо, – сказал Середин, – долг теперь за мной.
– Сочтемся, – сонно ответил Невзор. – Я на твою помощь очень надеюсь. Когда увидел, как ты с перелестником разобрался, так и решил: этот парень мне поможет. Я ведь хотел уйти от вас. Думал, вот на дорогу выйдем – и поминай, как звали. Но, во-первых, ты меня за зверя не посчитал, помощь предложил, а потом эта девка, что с перелестником спуталась… Так что спасибо твое ни к чему.
– Все равно, – не согласился Олег. – Я долги привык отдавать…
