приподнял веки, оглядел, вспоминая, избу. Казалось, только что они с Невзором плюхнулись на лавки, солнце светило в ничем не затянутые окна, кружились пылинки над земляным полом, пока еще не застеленным досками, – а теперь за окном вечерело. Лавка Невзора была пуста, на соседней лежала выстиранная одежда.
Середин зевнул. Спать не хотелось, тело налилось бодростью. Он спустил ноги с лавки, подошел к окну. Возле избы сидели на завалинке Стоян и Невзор, неспешно беседовали. Олег прислушался. Дружинник рассказывал хозяину новости из большого мира, а хозяин вспоминал былые походы, далекие земли, в которых побывал. Одевшись, подвесив к поясу кистень и прихватив саблю, ведун вышел на двор. Солнце стояло низко над лесом, проложив на сжатом поле длинные тени.
– Спасибо, хозяин. Давно так не спал.
– Не на чем, – прогудел Стоян, – а мы только тебя ждали – вечерять уж пора.
– Во жизнь пошла, – усмехнулся Невзор, – ешь да спи. Ты бока не отлежал?
– Не завидуй чужому счастью – своего не будет, – отмахнулся Олег.
Семья уже собралась за столом, хозяину оставили место во главе, гостям – рядом с ним, на длинной лавке. Уселись, как сообразил Середин, по старшинству. Ближе к торцу стоял парящий пузатый казан с гороховой похлебкой на свинине, в большой плошке подали крупно нарезанные куски домашнего хлеба. Стоян не спеша зачерпнул ложку, подул, проглотил. Следом запустили ложки в казан Олег и Невзор, затем остальные. Черпали без суеты, в очередь, хотя было видно, что все проголодались, натрудившись в поле и огороде. Казан быстро опорожнили, ложки заскребли по дну. Олег заметил, что хозяева оставляют им самые большие куски мяса. Радмила унесла пустой казан, вытащила из печи румяного поросенка, жены сыновей проворно расставили миски с солеными грибами, домашним сыром, квашеной капустой. Старший сын принес и водрузил на стол бочонок с медом.
– Свой медок, сам сделал, – подмигнул гостям Стоян, – мы ни вина, ни браги, ни пива не потребляем.
Широким ножом он разрезал поросенка. Аппетитная корочка хрустела, обнажая истекающее соком розовое мясо. Хозяин сам выбрал для гостей куски, положил им в миски, разлил мед.
– Не бывает у нас гостей, – сказал он, поднимая чашу, – но уж коли пожаловали – с радостью встретим, с почетом проводим. Мир вам.
– И вам мир, – ответили в один голос Невзор и Олег.
Все, кроме беременной жены старшего сына, выпили. Олег впился зубами в обжигающее мясо, Невзор не отставал. Радмила одобрительно кивала. Стоян хитро жмурился, подливая мед. Даже сыновья перестали бросать настороженные взгляды, с удовольствием подымали чаши. Две дочери ели степенно, искоса посматривая на гостей, а встречаясь с ними взором, смущенно отводили глаза.
Через полчаса ведун украдкой распустил пояс, сдержал рвущуюся отрыжку. От порося остались обглоданные кости, мед плескался на дне корчажки. Радмила подала пироги с творогом, с грибами, с ягодами. Олег надкусил один, по подбородку потек сладкий сок. Он перехватил насмешливый взгляд хозяйской дочери – смуглой девушки с темными, как спелая вишня, глазами, – приподнял бровь. Но она уже опять уставилась в в свою плошку.
Почувствовав, что, съев еще кусок, он просто лопнет, Олег отвалился от стола.
– Ну, спасибо, хозяева, уважили. Как и благодарить, не знаем.
– А вот «спасибо» и хватит, – хитро прищурился Стоян.
Радмила кивнула, соглашаясь с мужем.
– Доброе слово, как перышко, гладит. Мы вас приветили, вы нам уважение оказали. Отдыхайте, вам еще дорога дальняя.
Женщины принялись убирать со стола, Стоян с сыновьями и Середин с Невзором вышли во двор. За лесом догорал закат, лягушки в пруду устроили вечерний концерт. Воздух был свеж и пьянил не хуже меда. Сыновья распрощались и ушли в свою избу, Стоян зевал во весь рот.
– Пойдем и мы, пожалуй, – сказал Олег.
– Конечно, – согласился хозяин, – ступайте. Доброго сна вам.
Глава 10
Середин и Невзор еще посидели на бревне возле своего сруба, глядя, как гаснут последние лучи на верхушках деревьев за полем.
– Надо будет денег ему дать, – сказал Олег, – у меня еще серебро осталось.
– Зачем ему деньги? – лениво возразил Невзор, – он здесь на всем своем живет. Обидеть можешь – люди от души…
– Но поблагодарить-то надо!
– Надо. Думаю, благодарность и без денег выразить можно.
Середин хмыкнул.
– Что, забор ему поставить или богам жертву принести?
– Там видно будет. Пойдем спать.
Раздевшись, они улеглись по лавкам. Шуршала трава в подстилках, пахла, как свежескошенное сено, дурманила голову. Постепенно, под стрекот сверчка, Олег задремал.
Он очнулся от чужого присутствия в комнате, цапнул спросонья саблю.
– Спокойно, Олег. Резать нас не будут, – услышал он негромкий голос Невзора.
Возле их лавок стояли две девушки – дочери хозяина. В одних рубашках, простоволосые. Перед Серединым стояла та, что помоложе – она была чуть ниже сестры, со светлыми, легкими волосами, распущенными по плечам. Лицо ее скрывалось в темноте, но Олег вспомнил ее светлые, прозрачные глаза. Ведун присел на кровати.
– Чего делать будем?
– Ты меня спрашиваешь? – В голосе Невзора Середин услышал насмешку.
– А кого?!
– Так, – Невзор спустил ноги с лавки, – ну-ка, красавицы, постойте пока за дверью.
Девушки послушно повернулись и вышли из избы.
– Ты хотел хозяина поблагодарить – вот и благодари.
– А Стоян чего скажет? Думаешь, ему это надо? Или не узнает?
– Ты не понял, да? Считаешь, они сами к нам пришли? Их прислали Стоян и Радмила, хотя вряд ли девушки отказывались. Стоян же прямо сказал: сыновья девок себе в жены украли, попросту говоря, а парней не умыкнешь. Дочери на выданье, рожать пора, а тут мы как раз объявились. Вот тебе и весь сказ. Так что делай дело, а я пошел.
– Что значит: пошел? – опешил ведун. – Куда?
– Куда? – переспросил Невзор. Он приблизился к Середину почти вплотную, и Олег увидел, как заиграли красноватым светом его глаза. – А ты знаешь, какое я семя брошу: людское или звериное? Ребенок от меня родится или волк? Не знаешь? Вот и я не знаю.
Невзор замолчал, надел штаны, накинул безрукавку.
– Пока с Веленой не поговорим, я об этом и думать не буду. – Он натянул сапоги и вышел в дверь, оставив Олега остолбенело стоять посреди избы.
– Постой, – дернулся вслед Середин.
Дверь снова скрипнула, и ему навстречу ступила светловолосая девушка. Олег замер, попятился. Она шагнула к нему, подняла лицо. Глаза уже привыкли к темноте, к тому же народившийся месяц бросил через окно на пол полоску серебристого света, и ведун прочел в девичьих глазах ожидание, испуг, просьбу…
Олег взял ее за кисть. Ладонь была маленькая, горячая, пальцы дрожали, словно девушку била лихорадка. «Господи, она совсем ребенок, у нее это в первый раз, – вдруг понял Середин, – она же боится, а я, кретин, дурак безмозглый…»
Он за руку подвел девушку к постели. Она послушно переступала босыми ногами, словно во сне следуя за ним. Он коснулся ее щеки, и она прижалась к его ладони доверчиво, как брошенный щенок, жаждущий обрести хозяина, друга. Его рука скользнула по лицу девушки, опустилась ниже, по стройной шее к большому вырезу на рубашке, открывавшему тонкие ключицы. Девушка прикрыла глаза, чуть отступила и, взявшись за подол, потянула рубашку через голову. Волосы рассыпались, покрывая волной плечи и грудь. Кисти рук, лицо и шея, загорелые от работы на солнце, резко контрастировали с белым телом, еще не набравшим
