умилялись на цветочки и мечтали о светлом будущем, глядя на звезды. Если кому сказать, не поверят».
«Наверняка не поверят, – вздыхала девушка и тут же находила объяснение их поведению: – Но мы же были уверены, что все у нас впереди. Романтическая первая брачная ночь, которая ознаменует начало нашего супружества».
«Ха, первая брачная ночь?» – язвительно усмехался воображаемый собеседник. «Не в прямом смысле, конечно, – смущалась Тина. – А иносказательно. Так сказать, первая брачная ночь для нас с Максимом». Максим… У него такие добрые, с чуть ироничной смешинкой, глаза, мягкие сдержанные манеры, тихий приятный голос. С ним, как с добрым другом, легко. На него всегда можно положиться… Стоп! Как это положиться, когда тем же вечером она застукала его с Бинкой!
Неужели всем им – тут на ум приходило вполне определенное слово, которое в ходу у собачников, – нужно от женщины только одно? Нет, еще того хуже: они готовы вздыхать при луне с одной, строить с ней планы совместной жизни, а параллельно вкушать радости любви телесной с другой. Может, поэтому Максим и не настаивал на интимных отношениях с ней? Выходит, хорошо, что он так и не успел сделать ей предложение?
Но в это, вопреки очевидному, почему-то не хотелось верить. Не вписывалось лицемерие в характер ее бывшего жениха. Так что же тогда произошло на самом деле? Внезапно вспыхнувшая любовь заставила Максима вмиг забыть о ней, Тине, и помчать Бинку к себе домой? Но где же в таком случае они встретились? У дверей фирмы? Но Венчик ждал Альбину в приемной, сам же сказал. Тогда… тогда вполне возможно, что она поднялась наверх, а там они… вдвоем. Альбина, ничем не выдав своего присутствия, повернула назад и где-то внизу натолкнулась на Максима и все ему рассказала…
Тина жмурилась и трясла головой, чтобы не видеть того, что рисовало ей воображение. В любом случае ей есть за что нещадно казнить себя…
«А если бы я опять оказалась в темной приемной и все повторилось снова, как бы я себя повела?» – неожиданно возник в мозгу провокационный вопрос. Тина до мельчайших подробностей вспомнила себя, такую новую, незнакомую, и с ужасом и восторгом одновременно принялась переживать те позорные мгновения. Даже воспоминания о них переполняли ее ощущением невыразимого блаженства…
«Так кто же я после этого?» – снова спросила себя Тина и расстроилась, когда в голове начал складываться ответ. Самое странное, что она ни в чем не винила Венчика. Если кто и был виноват в случившемся, то только она одна. Ее же никто ни к чему не принуждал…
– О чем задумалась, Валюша? – спросила она девушку, замершую над грядкой. В полотняной сумке, висящей у Александры спереди, уютно расположился Петюня. Наружу торчали только аппетитные кукольные пятки и макушка с трогательным темным пушком.
– Да вот укроп пропалываю, – ответила та и посмотрела на свою руку. Из кулака торчало что угодно, только не сорняки. – Ничего, в салат сгодится, – смущенно сказала она, глядя на букетик ажурных листочков.
– И в салат, и в суп, – кивнула Александра. – А не хочешь составить нам с Петюней компанию? Мы решили пройтись.
Тина тут же положила пучок зелени на лист лопуха, поднялась и вытерла ладони о джинсовые шорты. Хорошо, что они с Александрой были одной комплекции и носили вещи одинакового размера. Иначе щеголяла бы сейчас Тина в шифоновом платье и на каблуках.
Тропинку они выбрали еле видную в густой траве. Под ногами то и дело похрустывали еловые шишки. На полянах над лиловыми чертополохами гудели симпатяги шмели. Раздражали только оводы, приходилось их отгонять веточками.
– Может, расскажешь, что тебя мучает? – напрямик спросила Александра, когда они отошли довольно далеко от дома.
Подслушать их никто не мог – было просто некому. Но затерянная среди елей и берез тропка настраивала на доверительный лад. А первозданная природа помогала собраться с мыслями, отмести мелочи, выделить главное.
– Сама не пойму, – призналась Тина. – Ну, то, что я повела себя не лучшим образом, и ежу понятно. Но сколько я ни думаю о случившемся, получается, что и все другие вели себя не сказать чтоб хорошо. Точнее, довольно странно, несообразно с их характерами…
– Ну, насколько я знаю моего бывшего мужа… – собралась было возразить Александра, но девушка перебила ее:
– Знаю, знаю, что ты хочешь сказать. Но все равно у меня такое ощущение, будто кто-то взял и поменял местами стоящие на шахматной доске фигурки по своему усмотрению. А ведь партия вроде как уже сложилась. Теперь же не ясно, чем все кончится.
Александра с удивлением посмотрела на свою спутницу. А та тем временем продолжила:
– Конечно, я буду бесконечно ругать себя за разочарование и обиду, которые испытал Максим по моей вине. Ты не представляешь, какой он хороший! – воскликнула Тина, заглядывая в глаза Александре.
– Но ты же видела Альбину в его постели, – возразила та.
Девушка кивнула:
– Да, видела. А вдруг это произошло потому, что я изменила Максиму первая? Что он так поступил мне в отместку? Вот и получается, что виновата опять я.
– Опять ты за старое, – недовольно произнесла Александра. – Слишком уж ты совестливая уродилась, все берешь на себя.
– Совесть или есть, или ее нет. Много совести не бывает.
– Допустим, – согласилась Александра. – Но, может, чтобы не мучиться, тебе стоит позвонить Максиму и попытаться выяснить с ним отношения? Определенность куда лучше…
– …Неопределенности, – усмехнувшись, закончила фразу Тина. – Но раз он сам не пожелал связаться со мной, значит, все для себя уже решил.
– Ты же отключила сотовый, – напомнила ее спутница.
– Если бы захотел, Максим нашел бы способ увидеться со мной. Просто сел бы в машину и приехал бы, – сказала Тина.
На это трудно было что-либо возразить. Они молча шли по тропинке какое-то время. Потом не сговариваясь повернули назад. Когда в просвете между деревьями показался дом, им навстречу, радостно лая, бросились собаки. Их оставили сторожить усадьбу, и они измаялись от безделья. Подбежав, Тургай и Джульбарс запрыгали вокруг молодых женщин. Чтобы успокоить их, пришлось сказать, какие они умные, красивые, словом, лучшие псы на всем белом свете.
– Знаешь, – обратилась Тина к своей родственнице и бывшей начальнице, – когда живешь в деревне или в небольшом провинциальном городке, мечтаешь очутиться в Москве. А когда мечта сбывается, начинаешь понимать, как же хорошо, когда нет людской толчеи и потоков ревущих автомашин.
Александра поднялась на крыльцо и, заслонившись рукой от солнца, огляделась вокруг. Она здесь уже год, а все не может налюбоваться. Небо, облака, деревья, запахи и звуки – все они каждый день, каждую минуту разные. И всегда можно найти что-то созвучное твоему настроению. При условии, конечно, что не надо заботиться о хлебе насущном. Точнее, о деньгах…
– Да, здесь хорошо, – сказала она. – Но смогу ли я прожить тут всю оставшуюся жизнь, не знаю.
– Ну, когда поселок будет построен и в коттеджах поселятся симпатичные вам люди, вы с Романом окажетесь вроде как в привычной среде, – заметила Тина. – Да и на работу при желании ты всегда сможешь устроиться. Тебя же с руками оторвут.
– Это пока не забыли, а годков эдак через пять все придется начинать сначала. А я уже стану старой…
– Ты – старой? – Тина фыркнула. – Ты еще очень и очень долго будешь молодой и красивой! И вообще, ничто так не красит женщину, как любящий и заботливый муж.
Она тут же вспомнила Максима и погрустнела. Александра похлопала ее по плечу и ласково улыбнулась:
– Ну-ну, не надо. Возможно, все еще изменится к лучшему. А сейчас, чем предаваться унынию, пойдем- ка обед готовить.
– Ой, я укроп забыла на огороде! – воскликнула Тина и сбежала с крыльца.
Александра посмотрела вслед девушке, и улыбка исчезла с ее лица. Она старалась ненавязчиво
