Порцию драга сьшапи еще, ага?
Бармен нахмурил жирный в складках лоб:
– Не ага, Дым. Ты мне еще двадцать нетов за прошлый раз должен.
Завтра. Завтра отдам всс. Я завтра валю из Тсмплума. Перед отъездом все отдам.
Мамонт-бармен осуждающе покачал головой, украдкой от всех подсы-пая в коктейль порцию драга:
Непутевый ты парень, Дым. Темплум это рай на земле. Здесь все под контролем. Куда тебя несет? Там, за Стеной никто за тебя не в ответе.
– У меня там бабушка живет, – сказал я.
Толстый бармен присвистнул:
Крутая, должно быть, старушенция. Там же все это, как его…
Непредсказуемо, подсказал я, жадно хлебанув коктейль. Зазвенело в ушах. На несколько мгновений вырубило зрение. Вновь став зрячим, я увидел, как пот мерцающими звездочками скатывается по лицу огромного бармена. Его родство с мамонтами стало очевидным. Толстым длинным хо-ботом он помешивал коктейль…Впервые за весь день мне захотелось улы-баться. Я прикрыл глаза:
Зато там пет центра климатического управления, которому больше пе хрен делать, только устраивать лето круглый год.
– Десять месяцев, – уточнил мамонт.
Нс принципиально, я попытался погладить толстый в складочку хо-бот бармена. Это мне пе удалось. Но я спугнул стаю огненных бабочек, пря-тавшихся в складках Парменовского хобота как в пещерах.
– У-у…- засмеялся я, наблюдая, как бабочки разлетаются по полутем-ному залу ресторана. Одна из них, самая большая, залетела в глубокое потное декольте крупногабаритной дамы продвинутого возраста. Я нап-равился к ней. Столы в зале перемещались вместе со мной, пытаясь сбить меня с верного пути. В итоге я оказался где-то у входа. Дверь распахну-лась, оглушив меня свежим воздухом: на пороге появился длинноволо-сый мужчина средних лет в модном проволочном костюме и по-модному выщипанной левой бровью
– Господин Дымов? – строго уточнил «проволочный», рассматривая меня как диковинного зверя. Может он тоже под кайфом? И ему чудится, что я – носорог.
– За крутым порогом столкнулся с носорогом, – сказал я и зашелся в бе-зудержном хохоте.
Что? растеряно спросил «проволочный»
– Ничего, это такие стихи. Не Пушкин, конечно…
– Пушкин? Я спросил: вы Дымов?
– Допустим, – ответил я уклончиво.
Похож и не похож, – пробормотал незнакомец. Если вас не затруд-нит, ваш идентификатор, пожалуйста.
– С какой это стати? Я ничего не должен этой долбаной Системе. И ме-ня с ней ничего не связывает, ответил я резко.
– Однако вы имеете при себе идентификатор. Иначе бы эта долбаная Система, как вы изволили выразиться, изолировала вас. Неправда ли?- «проволочный» приподнял выщипанную бровь.
Я нахмурился:
– Сами то вы кто?
Незнакомец молча достал из нагрудного кармана маленький блестящий прямоугольник. Я нехотя взглянул: «Синий сектор Правительственного Круга. Клод Жардан. Законник.» Полицейский или адвокат. Скорее все-го – адвокат. Слишком гламурен для полицейского. Из кармана поношен-ных брюк я вынул свой идентификатор и протянул Жардану. Судя по вы-ражению его лица, он прочел на нем то, что ожидал. А именно на карточке значилось: «Предъявитель, гражданин Стиг Дымов, является законным, но незначимым элементом Системы. Писатель»
– А теперь объясните мне, какая жесткая необходимость, по вашему, да-ла вам право вмешиваться в мою альтернативность? Все контролирует мой психоинженер я сделал вялый жест рукой, чтобы склонившийся в низ-ком поклоне Жардан, наконец, разогнулся.
– Но, отец Рихард, вы, то есть нет… Дымов собрался бежать за Стену, и ваш психоинженер считает, что альтернативность пора сменить.
И что же Дымову понадобилось за Стеной?
– Он все время повторял, что хочет уехать к бабушке.
– К бабушке? А что говорит психоинженер? Чтобы это могло зна-чить? – я не чувствовал ни малейшего желания менять свою альтернатив-ность. После нескольких дней отпуска в качестве Дымова я чувствовал се-бя отдохнувшим, полным сил. Какой-то необъяснимой энергией обладал этот психорелаксер.
– Ну, бабушка, в данном контексте, по мнению психоинженера, мо-жет означать, что Дымову все надоело, и он готов бежать куда-угод-но…ассоциации с «чертовой бабушкой», может быть, – неуверенно про-мямлил Жардан.
– Бред, – вздохнул я.
– Не меньший бред – считать, будто у психорелаксера может быть ба-бушка, – осторожно возразил Жардан. Я внимательно посмотрел на него. Жардан вытащил из кармана белоснежный шелковый платок и вытер выс-тупившие на лбу капельки пота.
– Если вы что-то хотите сказать мне Жардан, говорите, – потребовал я.
– Отец Рихард, я видел вашу альтернативность, так сказать, лицом к ли-цу, и, рискуя навлечь на себя ваш гнев, все-таки возьму на себя смелость высказать мнение…
– Короче, Жардан, – поморщился я. Не люблю длинных предложений. Они созданы для лжи. И этим искусством я владею в совершенстве.
Дымов опасен. Он- враг…
Я медленно поднялся:
– Вы соображаете, что говорите?
Жардан судорожно сглотнул:
– Но вы…то есть Дымов. Дымов сказал, что ему наплевать на Систе-му. Он слишком свободен в своих высказываниях. Он – наркоман, в конце концов. Отец Рихард – вы не можете себе позволить этот психо- релаксер. Вы главный идеолог Системы… – Жардан замолчал, втянув голову в плечи.
Законник был прав. Почему, когда кто-то прав, это всегда вызывает разд-ражение?
Хорошо, выдавил я из себя. На следующей неделе я вызову пси-хоинженера, пусть перекодирует чип, – инстинктивно я дотронулся до пра-вого виска. Где-то там, обычно, я ощущал импульсы переключения на мою альтернативность.
– На следующей неделе? – переспросил Жардан.
– Да, – резко ответил я
У меня раскалывалась голова. Развалившись в подвесном кресле, я мрач-но наблюдал, как лысая толстозадая женщина сорока с лишним лет провор-но и со знанием дела копается в моих вещах. Я тер виски, пытаясь вспом-нить, где подцепил старую шлюху, но память оказалась великодушной к моим мазохистским попыткам ее восстановить.
– Вот эту хрень обязательно с собой брать? поинтересовалась толс-тозадая.
Не глядя, я пожал плечами.
– Короче, я ее выкину, – тоном не терпящим возражений заключила шлюха.
– Сложи только то, что считаешь нужным. И побыстрее. Через два часа у меня заказан пропуск за Стену, я не мог представить ни одной вещи в этом мире, без которой не смог бы обойтись.
В дверь постучали и, не дожидаясь приглашения, вошел мой вчерашний знакомец. Кажется, его звали Жардан. Он деловито оглядел дешевый гос-тиничный номер, в котором я провел последний месяц своей жизни.
– Я уезжаю, – сообщил я на всякий случай.
– Куда? – спросил «проволочный», неодобрительно посматривая на толстозадую шлюху.
– Вы можете ей заплатить, и она уйдет, – посоветовал я.
