Странный знакомец достал из кармана золотой и кинул шлюхе. Шлюха сделала неуклюжий реверанс в мою сторону и удалилась.
– Однако, она не до конца уложила мои вещи, – заметил я, помассиро-вав виски. – Если вас не затруднит…
– Господин Дымов, куда вы уезжаете? – строго уточнил «проволоч-ный», прервав меня на полуслове.
– К бабушке.
– И где живет ваша бабушка? – продолжал занимательный для себя разговор Жардан.
– У меня, наверное, дежа вю, усмехнулся я. Но этот диалог мне что-то напоминает.
– Мне не до шуток, господин Дымов. Ваш пропуск за Стену у меня. Но вы его получите только в том случае, если дадите мне адрес, по которому вас можно будет найти.
– Найти зачем?
– Вы с ума сошли, что ли?! – взвился проволочный. – Когда Система предъявляет требования, никто не спрашивает «зачем»!
– Да пожалуйста, – я пожал плечами и на клочке бумаги написал безум-ному адвокату адрес бабушки.- Можете даже приехать в гости…
Возле дверей Жардан обернулся:
– Один вопрос, Дымов. Уже лет пятьдесят в Системе никто не читает книг…
– Какой вопрос то? Не понял, – я усмехнулся.
Вы бесполезный человек, Дымов, «проволочный» почему-то злился.
– Нет. Я бесполезный член Системы.
Уходя, господин Жардан хлопнул дверью.
Я достал из-под подушки толстую рукопись, положил в дорожную сум-ку. Завтра, сидя в старомодных удобных креслах, мы с бабушкой будем греться возле самого настоящего камина, ведь там, за Стеной сейчас зима. Я буду читать бабушке свой новый роман. Мы не будем торопиться. Мы бу-дем читать не спеша. Обсуждая и споря. «Уже лет пятьдесят в Системе ник-то не читает книг»…Моя бабушка читает. А за ваши тупые вопросы послала бы вас на хрен, господин Жардан.
Я чувствовал себя таким усталым, что чуть не заснул в лифте, поднима-ясь на двадцать второй этаж резиденции Религиозного Совета. Но отды-хать было некогда. Сегодня, после доклада в Правительственном Круге, я должен выступить с ежемесячной проповедью по мобильному радио Темп-лума. Много лет, каждый месяц, я заранее и очень тщательно готовлюсь к этой проповеди. Повторяю ее в эфире слово в слово, не допуская ни малей-шей импровизации. Импровизация не допустима, когда не веришь в то, что говоришь. Но по-другому разве можно? В конце концов, проповедь – это не исповедь. Народу нужно вдалбливать идеи Системы. К черту эмоции. Их у толпы навалом. Идеи вот, что связывало во все времена мыслящую часть человечества и толпу, вежливо именуемую народом. Идеи – мысли интеллектуалов, брошенные народу как кость. Обглоданные и обслюняв-ленные примитивными инстинктами они становятся тотемами толпы, они возвышают ее в собственных глазах…
Стоп. Неуместные мысли перед выступлением. Не хватало сбиться в прямом эфире. Я открыл файл с текстом проповеди…
«Не меньший бред – считать, будто у психорелаксера может быть ба-бушка» – эта фраза Жардана вновь и вновь всплывала в моем сознании, не давая сосредоточиться. В моем кармане лежал мятый обрывок бумажки, на котором я, будучи Дымовым, написал адрес бабушки. Завтра. Завтра я пое-ду туда, чтобы убедиться все бред, небытие, фантом…И через неделю Ды-мова не станет. Никуда негодная альтернативность. Асоциальная, выходя-щая из под контроля…
«Не». Ну а если не бред? Что если она есть? Реальная, с ласковыми морщинистыми руками, голубыми, не поблекшими от старости глазами. Что тогда?
Выстрелы в виске. Перед глазами – калейдоскоп картинок. Непрошен-ные воспоминания. Бессмысленная жизнь. Но какая яркая. Прости, Дымов. Это ведь твой выбор…
Я вздрогнул. Вытащил из кармана измятый листок, что не давал мне сос-редоточиться на проповеди. В верхнем ящике стола нашел зажигалку…
Сергей Карлик / ОТ КАЖДОГО ПО ЖЕЛАНИЮ
НОВЫЙ ДЕНЬ РАЗБУДИЛ МЕНЯ ТЕЛЕФОННЫМ ЗВОНКОМ.
Вставай, труба зовёт! мужской голос пе скрывал сарказма.
Давай на работу, а то мне уже интересно. Я прям в нетерпении.
Вот нет, чтобы подождать пять минут, как раз будильник зазво-нил бы…
Я повернулась к маленьким человечкам, сидящим за столом, и, как можно более вежливо сказала.
Всем до свидания. Мнс пора.
Но Вилли… маленькие человечки вскочили, и побежали ко мпе, раз-махивая руками.
Я хотела успокоить их, утешить, обьяснить, что я вернусь.
Но в это время и впрямь зазвенел будильник. И я проснулась.
Блуждая по улицам города, я давно ужс поняла, что я здесь лишняя. Я понимаю язык, по осознаю, что оп не родной мне. Я вижу лица людей и по-нимаю, что мы с ними разной породы. Одежда удобна, но в своих снах я но-шу совсем другие одеяния.
Вот и сейчас, проходя мимо людей и ужс по привычке читая знаки над ни-ми, я остро чувствовала, что мне здесь пе место. Но паказапие есть наказание.
Снятый за местные деньги офис сиял чистотой. Никаких вам чёрных стсн, всё светло-зслснос. Белый стол, белый кожаный диван. Ждемс.
Интересно…В своей прошлой жизни, которую мне предстоит вспомнить и в которую нужно вернуться я задумывалась о такой вещи как чистилище? Знала ли вообще про пего хоть что-нибудь? Большинство людей вокруг ме-ня даже и не знают, что они в преддверии ада. Те, кто сюда попадает, даже и не подозревают, что им дали еще один шанс на реализацию. Они рожда-ются, живут и умирают. И попадают в ад!
Я другое дело. Я точно знаю, что мне нужно сделать, чтобы вернуть се-бе свою прошлую жизнь. Нужно добиться чьей-то искренней благодарнос-ти. Только и всего. Вот ужс десять лст я пытаюсь сделать это с помощью ма-гии, мудрых советов и просто добрых поступков. И ничего пе выходит!
Первый посетитель был одет просто, но дорого. Было видно, что он
зашёл сюда просто потешить своё честолюбие. Лишний раз убедиться, что у него всё в порядке. он был абсолютно уверен, что не услышит от меня ничего плохого. И он был совершенно не в курсе насчёт чёрного облака над своей головой.
Ну, чё? спросил он, валясь в белое кресло. Чё мы могём?
– Да мы много чего могём. – в тон ему ответила я. – Хошь будущее, хошь любовь до гроба, хошь врагов твоих по именам назову.
Ну не…Любовь у меня есть, про врагов и так всё знаю…Сколько стоят то услуги твои?
Ну так хочется сказать что от ста баксов, ведь именно этого ответа он и ждёт, но врать нельзя. Всё должно быть чисто.
– Знаете, мне от вас ничего не нужно. Кроме искренней благодарности.
– Да ну?
– Вот да ну! Вы мне должны от всего сердца сказать спасибо.
Мужик минуты две лежит в позе эмбриона. Отдышавшись, выдаёт.
