Мархаэоль, царящей здесь тишиной, звуком ее дыхания. Не хотелось даже прикасаться к ней — просто лежать и знать, что она рядом. Что в любой миг можно зарыться пальцами в густые волосы странного зеленого цвета, провести ладонью по красному платью, ощутив тепло ее тела...
— Он зачем-то хочет, чтобы мы какое-то время пробыли в Замке Тишины, — прошептала Мархаэоль.
— Отдохнуть... — сказал Прыжок.
— Ты устал? — спросила Мархаэоль.
— Нет, не очень, — подумав несколько секунд, ответил Прыжок. — И спать не хочется. И есть... почему-то...
— Вот именно, — сказала Мархаэоль. — Здесь вы все можете не спать, не есть, не уставать. Но спать тебе скоро захочется, уверяю. Махват не просто так настоял на том, чтобы мы остались...
Прыжку показалось, что в комнате стало темнее. Он приоткрыл глаза. Точно, свет постепенно начал меркнуть, становился глуше, слабее. До полной темноты не дошло — все было отчетливо видно, — но освещение изрядно ослабло. И действительно захотелось спать. Ни с того ни с сего. Глаза сами закрылись, сознание начало соскальзывать в сон. И последнее, что запомнил Прыжок, — как рядом, на ковре, осторожно возится Мархаэоль, устраиваясь поудобнее, опуская руку ему на грудь, прижимаясь к нему...
24. ВЛАСТЕЛИН СНОВ
Пустая комната, заполненная светом. Отсутствие окон и мебели...
— Ни фига себе, — покрутил головой Коновалов. — Отдыхайте, говорит...
Колобок прошелся по комнате, потом присел на ковер.
— Мягкий, — сообщил Колобок. — И теплый.
— Эх! — вздохнул Коновалов. — Колдуны, мать вашу...
Он лег на пол и закинул руки за голову.
— Приветствую вас в Антааре! — повторил он фразу Махвата Игнта.
Эллина с Катей тоже опустились на ковер.
— Девочки, — сказал Коновалов, — я вот одного не пойму. Мы здесь уже сколько? Часов десять или даже пятнадцать, да?
— Десять часов — наверняка, — кивнула Эллина.
— Вот! А мне почему-то жрать не хочется совершенно, — задумчиво произнес Коновалов. — И не устал я ни капельки.
— Я тоже, — согласилась Эллина.
— Магия, — сказала Катя. — Гоблины тоже умеют вытворять подобное. Я знаю, я видела.
— Магия, магия... — проворчал Коновалов, закрывая глаза.
Несмотря на его уверения в том, что он совершенно не устал, Коновалова вдруг потянуло в сон. Он расслабился. В комнате стало темнее, свет постепенно мерк.
— Что-то темнеет, — сказал он.
Ответом ему было молчание.
— Эллина! — громко позвал Коновалов.
Тишина.
Коновалов открыл глаза и огляделся. Он был в комнате совершенно один.
— Твою мать!.. — Коновалов мгновенно оказался на ногах.
Сон как ветром сдуло, руки уже бесцельно шарили по телу, разыскивая хоть какое-то оружие. Юрия начал одолевать страх. Он ожидал чего-нибудь подобного, какой-нибудь ловушки. Но пропадать в ней считал совершенно излишним.
— Эй! — крикнул Коновалов. — Где все?..
— Спят.
Коновалов резко обернулся на голос.
— Макс! То есть... Махват. Куда все пропали?
— Никто не пропал, — покачал головой невесть откуда появившийся Махват. — Все спят. Они здесь, просто ты их не видишь. И они тебя не видят и не слышат. Считай, что ты находишься в той же самой комнате незадолго до того, как вы все сюда вошли...
— Что с ребятами? — Коновалова мало занимали все эти премудрости.
— С ними все в порядке, — сказал Махват и повторил: — Они спят.
Нельзя сказать, чтобы Коновалов поверил Махвату. Но он расслабился.
— Ты служил в Корпусе Верных Защитников, — произнес Махват, и Коновалову почудилось осуждение в его голосе.
— И что? — с вызовом спросил Коновалов.
— Почему ты ушел оттуда?
— Гоблины проиграли войну, — заявил Коновалов. — Ну, может быть, пока еще не проиграли, но проиграют обязательно. Во всяком случае, влияние их уже не такое, как раньше. Сейчас они уже не могут контролировать ситуацию. А мне нравится быть на стороне победителя...
Коновалов не понимал, по какой такой причине он откровенничает с Махватом Игнтом. Юрий никогда и никому не рассказывал о том, что делал или собирался делать.
Он всегда был один. Он привык быть один, он любил быть один. Это хорошо и правильно — быть одному. Когда можешь и должен полагаться только лишь на себя, а не на кого-то, кто в данный момент находится рядом и может тебя подвести или даже предать. И Коновалов почти никогда и ни с кем не откровенничал, хотя порой очень хотелось этого...
— Гоблины еще не проиграли войну, — возразил Махват. — Возможно, они и проиграют, но до того момента еще очень далеко. Пройдет не меньше пятидесяти лет, прежде чем Срединный Мир получит право не принимать в расчет пришельцев из Багнадофа. Пятьдесят лет... Сколько лет тебе?
Коновалов нервно сглотнул. Он не понимал, куда клонит Махват.
Пятьдесят лет? Ну и что?! Сейчас или через пятьдесят лет — какая разница?..
«Нет, — подумал Юрий, — Разница есть... Через пятьдесят лет меня уже не будет в живых...»
— Ты понял меня, — удовлетворенно кивнул Махват. — Но можно помочь твоим желаниям осуществиться. Смотри!..
И Коновалов вдруг увидел удивительную картину. Это было словно во сне, будто очень короткий и яркий сон, за миг сообщивший ему массу информации.
Коновалов увидел себя — в новой и чистой одежде, радостного, довольного и, кажется, даже сытого. Он увидел прекрасный город, какой никогда прежде даже и вообразить себе не мог, и сразу же понял, что это Москва. Он увидел свободно и без опаски разгуливающих людей. Не прячущихся и не озирающихся, без оружия и злобы в глазах, таких же довольных и радостных, как и он сам...
— В таком мире ты сможешь жить так, как тебе хочется, — говорил Махват, — а не так, как принуждают тебя обстоятельства. И это может наступить в Срединном Мире не через пятьдесят лет, а прямо сейчас. Ты прав, гоблины уже не так сильны, как раньше. Но и у людей недостаточно силы, чтобы быстро покончить с ними. Жителям Срединного Мира нужна помощь. И я могу ее оказать.
— Как? — Этот вопрос вырвался у Коновалова раньше, чем он успел спросить, чего же за все это потребует Махват.
— Блокнот, — сказал Махват. — Возьми его у Кати и передай мне. И больше ничего не нужно. С его помощью я открою дверь тебе и твоей армии в Срединный Мир прямо отсюда, из Саакбарада.
— Моей армии?! — удивился Коновалов.
И тут же видение преподнесло ему картины выстроившихся в удивительно ровные квадраты воинов. Огненные лица, черная одежда, гордая осанка. Черные квадраты заполняли все целиком, весь мир, до самого горизонта.
— Они будут служить только тебе, — сказал Махват. — Единственное, чего я хочу, — чтобы ты не допускал в Срединный Мир никого из иных миров. Я не хочу, чтобы мой собственный мир — Саакбарад —
