его тут, — рассказал мне, как один русский экипаж астронавтов надрал задницу здешним отморозкам.
— Русский экипаж? — усмехнулся Фил.
— Ну да! — Водитель обернулся и посмотрел на Фила. — У них, говорят, даже командир русский… ну у вас то есть.
— А я — японец, — встрял Изя, и в голосе его звучал явный вызов.
Водитель замолчал, чуть ли не минуту внимательно изучал Изю, затем повернулся к стойке и залпом опрокинул в себя еще одну рюмку.
— Первый раз вижу русского японца, — помотал головой водитель.
— Так что, Кирк, подбросишь нас? — опять начала гнуть свою линию Стрелка. — Заметь, я тебя уже козлом не называю — цени!
— Нет, я сказал, — ответил водитель. — Не обижайся, но не люблю я копов.
— Никто нас не любит, — вздохнул Тур. Водитель согнулся набок, разглядывая Тура, потом повернулся к Стрелке.
— Этот с вами? — Да.
— Тогда ладно, пусть живет, — решил водитель.
— А почему ты копов не любишь? — Стрелка уже сидела на стойке бара, болтая ногами. Водитель смотрел на нее снизу вверх.
— Да на трассе тормознули меня, — принялся рассказывать водитель. — Три дня назад. Ехал я сюда, в Олд-Сити, а они тормознули. Копы, патруль. Документы, накладные, то, се… Потом говорят, отойди от машины. А я же по правилам дальше трех ярдов отходить не могу! А они мне — дальше отойди! А Вашингтон как раз заметил, что за барханом два байка торчат. Ну и начал стрелять. А потом я начал. Стрелять, в смысле. Нам-то ничего, мы это дело крепко знаем, а этим «копам» — им уже кранты. Их, оказывается, семеро было — еще четверо в вездеходе прятались. Ну мы всех семерых и уложили. Облазили там все кругом — нашли еще три тела, в форме копов, с документами. Это, значит, те самые, кто в вездеходе был, патрульные то есть, настоящие копы. А живых никого больше нету, байки бесхозные только валяются. Ну Вашингтон грузовик дальше погнал, а я остался копов ждать. Ну приехали они, записали все, сфотографировали, сняли с меня показания, погрузили трупы, уехали. А вчера в участок вызывали — бумаги подписать. А в бумагах указано, что нападавших четверо было. Ну я и не стал подписывать. Неправда потому что. А они мне грозить начали. А я в лоб дал одному сержанту. И еще одному. А у них сотрясение мозга получилось. Ну меня и штрафанули — по полной программе. Хорошо хоть не посадили, сволочи…
Вообще что ни коп — то сволочь!.. То есть… я имел в виду патрульных. Ничего, что я все — коп да коп?
— Ничего, — отмахнулась Стрелка, и спросила: — А чего ты подписывать не стал-то?
— Понимаешь, мне вот чего не понравилось, — сказал водитель. — Байка два, а трупов семь. Ну то, что они патруль грохнули, — это понятно. Но на двух байках только четверо могли к трассе подъехать. А остальные трое тогда откуда взялись? Они-то кто были? Да и копов — только три тела было. А ведь патруль всегда четыре или пять человек. Или бывает, чтобы трое, а?
— Бывает, что даже двое, — подал голос Фил, вспомнив вездеход лейтенанта Хартона. — Всякое бывает.
— Бывает, говоришь? — задумчиво переспросил водитель через плечо. — Нет, все равно не получается что-то, — он почесал в затылке. — Два байка — четверо байкеров. А вездеход патрульный как раз шесть копов взять может. Всего, значит, десять. И у нас десять. А этих лишних, которые на двух байках поместиться не смогли бы, их по документам вроде бы и нету. Вот и думай тут…
— А чей патруль? — спросил Филипп. — Эйр-йоркский?
— Из Нью-Рима…
— Кирк! Эй, ты чего тут торчишь?..
К стойке подошел высокий черный парень — почти точная копия Кирка Трэндера, только с поправкой на цвет. И даже татуировка у него была похожая — «Вашу мать я вспомню не раз», — только ярко-белого цвета.
— О! Стекс! — Кирк обменялся с подошедшим рукопожатием. — А я тут отдыхаю, с копами — видишь? — беседую, виски пью.
Подошедший Стекс тревожно оббежал взглядом команду, остановился на Филиппе, скользнул взором по майорским нашивкам и спросил:
— Проблемы?
— У кого? — улыбнулся Фил.
— Да перестань ты, Стекс! Они не на службе, мы просто отдыхаем, — пояснил Кирк. — Это как раз те русские, что в «Самоваре» надавали по соплям ребятам Олафа Стоунсона.
— Понятно, — Стекс окаменел лицом. — А ты знаешь, Кирк, что двое из парней Олафа умерли?
— Как?! — опять поперхнулся пивом Тур.
Стрелка соскочила со стойки и испуганно посмотрела на Стекса. Изя опустил руку и аккуратно поставил бокал с пивом на стойку. А у Фила внутри все похолодело.
— Не может быть, — сказал он.
— Сходи в полицию, проверь, — посоветовал Стекс.
— Да и хрен с ними, с придурками этими! — воскликнул Кирк. — Подумаешь — двое откинулись! Подонки они все! У Олафа что ни человек, то подонок! А эти копы нормальные, хорошие ребята, и она вот — тоже ничего. Я им тут рассказал, чего с нами на трассе было…
Стекс вздрогнул, как от удара в челюсть.
— Ладно, Кирк, нам ехать пора. Пошли, — он схватил Кирка в охапку и потащил его в сторону двери.
— Не нравится это мне, Филя-сан, — заявил Изя. — Очень не нравится.
Фил посмотрел на Изю тяжелым взглядом.
— Кажется, ребята, мы влипли, — сказал он.
— Нет, Филя-сан, это только так кажется, — возразил Изя. — В баре мы не очень сильно подрались, никто после этого умереть не мог. Это все неправда.
— А чего же он тогда!.. — взвилась Стрелка. — Сука! Все настроение изгадил, тварь!
— Ребята, скажите мне, — так же спокойно продолжал Изя. — Вы больше ничего не запомнили из этого разговора?
Стрелка с Туром недоуменно переглянулись и посмотрели на Изю. А Фил уже понял.
— Патруль из Нью-Рима, — сказал он.
— Да, Филя-сан, — кивнул Изя. — Из Нью-Рима.
— Какой патруль, вы о чем?! — Тур обалдело крутил головой.
— Тупой ты, — заявила Стрелка. — Даже я уже догадалась.
— О чем?!
— Кирк рассказал, что их остановил нью-римский патруль, — пояснил Фил. — А нью-римский патруль, как и патруль Олд-Сити, несет дежурство только на Южной трассе.
— Ну знаю я это! И что?
— Что делал грузовик «Ташико-Морок» на Южной трассе? — холодно спросил Фил. — Что он вез из Нью-Рима в Олд-Сити? Произведения искусства? Новые записи симфонического оркестра? Коллекционные вина? Эксклюзивные ювелирные изделия? Что?
— Черт, не допер я сразу, — расстроенно почесал затылок Тур. — Этот гад как сказал про умерших, у меня все из башки вылетело…
— Не у тебя одного, — согласилась Стрелка. — Потому и сказал.
