о себе знать, и, возможно, ему было все равно, будет ли пресловутый мост взорван сейчас или, скажем, через месяц.
Зачем? Почему он настоял на том, чтоб отправиться немедля и только с двумя спутниками? Предположим, мятеж был подавлен, но это вовсе не означало, что на Открытые Земли снизойдут порядок и спокойствие. И если уж солдаты сюда пришли, они так просто не уйдут.
Как-то раз, когда Перегрин не был настроен молчать, они с Сигвардом рассуждали о будущем Открытых Земель и скоро ли ждать конца смуте.
– Все зависит от того, согласятся ли нынешние хозяева уступить часть своей области представителю императора, как бы он ни назывался, – утверждал Перегрин.
– Согласятся, если это будет военный, а не делец.
– Мне кажется – наоборот. С дельцом им будет проще договориться.
– А им не нужно, чтоб с ними договаривались. Им нужно, чтоб их охраняли. Любопытно, поймут ли это в Тримейне. Если не поймут, то, что здесь происходило в эти месяцы, сойдет за легкое развлечение.
Но Перегрин снова ушел в себя. С Кружевницей же беседовать о таких материях было бесполезно. Несмотря на некоторую перемену во взглядах, в политике Сайль совершенно не разбиралась, точнее, вообще не понимала, что это такое. Так что в основном они разговаривали о других вещах, тем более что Перегрин, как правило, от разговоров устранялся. Сигвард рассказал ей, по возможности кратко, об Отто- Карле и том, что связывало его с Маджентой.
– А я-то огорчалась, что у меня нет родных, – отметила она. – Выходит, иногда лучше их не иметь.
– Да я сам полжизни не вспоминал, что у меня есть такой родственничек.
– Это что ж получается – если они женаты, так и Маджента тебе вроде как родственница… Повезло тебе, нечего сказать!
– Если ты права и вдобавок передумала ее убивать, возможно, мне самому придется заняться этим…
Они расположились на ночлег. Темнело теперь позже, но ночи были холодными, и приходилось разжигать костер. Учитывая, какой у них был груз, – разводили огонь подальше от повозки. Зато спать Кружевница укладывалась к повозке поближе, было бы места достаточно – она бы, казалось, в обнимку со своей махиной спала.
Пока же спать не хотелось, Сигвард и Сайль сидели у костра, Перегрин – несколько в стороне. Если во время первого путешествия он вел какие-то записи, то теперь их забросил.
– Айден не обижал тебя? – спросил Сигвард.
– Нет. Когда он понял, что я и вправду могу всех взорвать…
– А взорвала бы?
– Я сказала, что могла бы. Но не говорила, что у меня было такое желание.
Тут бы самое время и Перегрину вставить какую-либо колкость, и в прежнее время он бы так и сделал, но сейчас он сидел, запрокинув голову.
– Чего это он? – прошептала Сайль.
Сигвард проследил направление взгляда Перегрина.
– На луну смотрит.
– Ага. – Сайль также искоса поглядела на ночное светило. – И верно, луна вроде какая-то неправильная.
– Луна обычная. Только растет. Полнолуние скоро.
– Тебе виднее. Я что в городе, что в лесу на луну и звезды смотреть не привыкла, когда там у них полнолуние-новолуние бывает, не знаю. Да и не видно этого из мастерской. А все же, – рассудила она, – что-то не то с луной.
– Это тебе после сидения в штольнях мерещится.
После недель, насыщенных событиями сверх меры, эта поездка словно отторгала любое нарушение планов Перегрина. Впору было поверить в его предсказательские способности. Но Сигвард не склонен был этим обольщаться. Если Перегрин и мог угадывать будущее, предвидя его или просто вычислив наиболее вероятную возможность, он замечал там лишь наиболее важные события. И кто знает, что ему покажется важным? Побега Мадженты и Отто-Карла из Галвина он не предвидел. Или счел это событие слишком незначительным? То, что Перегрин ведет своих спутников неостановимо и целеустремленно, не означает, что их не попытаются остановить. Прошлая поездка тоже вполне спокойно начиналась – и что потом? А это было до того, как каторжники толпами стали бегать с рудников, а по Открытым Землям – маршировать императорские солдаты.
Перегрин вновь оживился, когда они достигли старой дороги.
– Стало быть, вам удалось провести отряд по старой дороге. Но ведь все здешние ее до смерти боятся. Как вы смогли заставить их?
– Половина людей была из Тримейна и сроду об этой дороге не слыхала. Как и я, пока сюда не попал.
– И вы не боялись. А если не боится командир, перестают страшиться и остальные.
– И не увидели мы ничего такого, чего следовало бояться. Если оно там было, то давно ушло. И вот еще что – не верю я, что эта дорога – такая уж заброшенная. Наверняка находятся в Карнионе отчаянные люди, которые ради своей выгоды готовы рискнуть и попасть в Эрд скрытым и скорым путем. А если впредь в Карнионе воцарятся новые порядки и сюда прибудет много народу из тех, что местных слухов не ведают, охотников воспользоваться этой дорогой станет еще больше.
– Это верно, – услышанное нисколько не обрадовало Перегрина. – В таком случае у нас есть повод поторопиться.
Но чтобы выбраться к мосту, им предстояло проехать по этой дороге еще не меньше двух дней, причем в гору. Иначе путь преграждали скалы. Однако по дороге даже вверх можно было двигаться побыстрее, чем прежде.
Места были угрюмые, и можно было понять тех, кому изломы скал, нависших над дорогой, навевали мрачные фантазии. Неизвестно, чего ждал от них Перегрин, поскольку страха он и в прошлый раз не выказывал. Сигварду оставалось лишь надеяться, что недавно проехавший здесь воинский отряд отпугнул от старой дороги беглых и разбойников лучше всякой нечистой силы.
Перегрин все же выказал намерение разведать, нет ли какой опасности, и проехал вперед.
Кружевница правила повозкой.
– Чего-то он недоговаривает, – сказал Сигвард, глядя в спину удалявшемуся магу. – Или просто врет.
– Все мы врем или недоговариваем…
– Это в мой огород камень? За «кузину Карлотту»?
– Нет, в собственный. Ты вот слышал небось, что я холода не чувствую. Так это я вру, чтоб от всяких дурацких вопросов избавиться. А на самом деле я, с тех пор как из Нессы приехала, почти всегда мерзну. Приучила себя к холоду, и все.
– Это совсем другое.
– А какая разница?
На сей раз их не волновало, где добыть еды для себя и лошадей: Перегринов мул – маг забрал его из конюшни Роуэна – был нагружен всем необходимым. Правда, на обратный путь могло и не хватить, но об этом предстояло заботиться на обратном пути.
Но Сайль как будто передалось беспокойство Перегрина. Когда стемнело, она указала наверх:
– Говорила же я, не все в порядке с луной! Неужели ты не видишь? Не такая она! Луна белая должна быть! А она рыжая!
– Это ты – рыжая. А я в пустыне много раз видал, что луна желтая бывает.
– Здесь не пустыня. И луна не желтая.
Сигварду не особо хотелось с ней соглашаться. Почему бы пустынное место не назвать пустыней? А луна, предположим, какая-то… словно ржавчиной покрылась. Какое это имеет значение?
Но Перегрин, похоже, так не думал. Он, услышав замечание Кружевницы, так вперился в нее взглядом, словно хотел выпытать нечто важное. Сам-то он что плел во время прошлой экспедиции… ложные луны… горы и реки, меняющие местоположение, Открыватели, мать их, Пути… В этот раз он ничего такого не
