можно обойтись.
– Что же тогда? Долг? – Ядом, которым был напоен голос Рика, можно было перетравить всю рыбу в Бодварском заливе.
Я медлила с ответом. Тальви уверял, что главное наше свойство и единственное, что нас роднит, – это преданность долгу. И я сама всегда твердила, что долги следует платить. Но я не могла сказать этого Рику. Прежде всего, он бы мне не поверил. Но не было ли фальши в самом подобном утверждении? Оплата долга – одно, но посвящать себя долгу целиком, как посвящают себя войне, религии, искусству?
– Не знаю, Альдрик. Можете смеяться, но я не в силах сказать, что для меня в жизни важнее всего.
– Представьте себе, я тоже. – Он и не думал смеяться. – Так бишь о чем я? О Медицинской академии в Скеле. После коллегии августинцев; я решил несколько расширить свой кругозор, ..
– Неужто вы штудировали медицину?
– Ну, нет! Человек моего происхождения не может быть костоправом, а латынью меня достаточно пичкали отцы августинцы. Но я посетил несколько открытых уроков анатомии. В некотором отношении это очень полезно.
Кто бы спорил, подумала я. Хоть вводи в академиях курс начинающего дуэлянта. Правда, я не слыхивала, чтоб кто-нибудь из бретеров подводил под любимое занятие академические основы. Большой оригинал у нас Альдрик.
– Темнеет, – сказала я. – Не вернуться ли в дом?
Когда я вошла в комнаты, отведенные нам с Тальви, он сидел за столом и что-то писал. Горела единственная свеча, и я мысленно выругала слуг Мальмгрена за нерадивость. Или следить, чтоб свечи в шандалах не прогорали, – обязанность Ренхида?
– Вы давно расстались с Каллистом? – спросила я, когда Тальви отложил перо.
– Порядком. Он, наверное, уже спать лег.
– А ты тут так и сидишь один?
– Не хотел мешать вашему совместному воркованию с Альдриком.
– Ты за чью нравственность опасаешься – мою или его? – Кажется, я взяла слишком грубо. – Вообще-то я хотела посмотреть, не покинет ли кто Хольмсборг до того, как закроют ворота. Хотя слуги у Каллиста – ребята ушлые, им и через ограду махнуть труда не составит.
– Вот уж не думал, что это тебя беспокоит. За обедом похоже было, что тебе желательно рассуждать исключительно о древних святых. С чего бы, скажи на милость?
Так… – Я села, раздумывая, стоит ли посвящать Тальви в свои открытия и предположения. Попробую. – Сегодня, когда я забрела в церковь, то видела там образ святого Хамдира. – О своем сне я» предусмотрительно умолчала. – А о нем изрядно твердилось в «Хронике… «, каковую ты мне подсовывал. И Каллист – кстати, это имя или фамилия? – тоже упоминал какие-то его сочинения.
– И что же? – Вопрос о Каллисте он пропустил мимо ушей.
– Странные получаются совпадения. Сперва Хамдир, эрд по происхождению, прославляется в Карнионе. Хотя вообще-то тамошние жители норовят при каждом удобном случае пнуть все эрдское. И в последнее время мне почему-то трудно их в этом винить… Потом Эадвард, южанин то ли по крови, то ли по воспитанию, направляется в Эрд. И в его церкви помещается образ Хамдира.
– Чего же тут странного?
– Ну, хотя бы то, что если даже Хамдир не вымышлен полностью, а существовал на самом деле, Эадвард никак не мог быть его учеником. Он жил, самое малое, на сто лет позже, если только все эти легенды о великом долголетии карнионцев не имеют под собой почвы. А долголетием, коли верить тебе, отличались не только карнионцы… Дальше – больше. Аббатство Тройнт, оказывается, заложено тоже Эадвардом. И оно в последнее время интересует тебя – я не ошибаюсь?
– Не ошибаешься. Но должен тебя разочаровать – ты не совершила великих открытий. Не стоит считать Хамдира или Эадварда нашими сородичами. И долголетие тут ни при чем. У южан существует определенная традиция, связанная с Хамдиром. Она включает несколько стихотворений и прозаическое сочинение, именуемое «Апокриф святого Хамдира». Я его читал и убедился, что это действительно апокриф. Позднейшая карнионская подделка. Ни один северянин Темных веков не может быть ее автором. Дело даже не в том, что у эрдов тогда не было письменности, а в том, что эрд такое написать не способен. Совершенно южный строй мыслей. Что касается стихотворений, то, может быть, безграмотный Хамдир, как Кэдмон Английский, был наделен даром слагать песни, а другие монахи за ним записывали, каждый раз добавляя что-то от себя. По иронии судьбы, древние карнионские представления о множественности миров и переселении душ, то есть совершенная ересь с церковной точки зрения, сохранялись именно в монастырских стенах, когда мирянами вокруг были уже давно забыты. Возможно, Эадвард до своего ухода в Эрд успел напитаться всей этой южной книжной ученостью, возможно, он заповедал ученикам почитать Хамдира ради приверженности его творениям или творениям, приписанным ему. И здесь мы подходим к аббатству Тройнт. Если ты помнишь, нам и ранее было известно, что один из изгнанников переехал в северную часть Эрда. Мой отец выяснил, что он оставил какие – то рукописи и собрал письма от сородичей. Отец даже добыл документ, где указывалось местонахождение собрания. Однако он относился ко времени господства Святых Трибуналов. О таких вещах нельзя было высказываться открыто. И документ был зашифрован. Это был чей-то личный код, а не один из тех, что обычно применяются в тайной переписке. Я предположил, что ключ можно отыскать в книге Арнарсона. И угадал.
– Ты меня не убедил.
– В чем? Что я правильно прочел шифр?
– Нет, я верю, что нужные бумаги находятся в Тройнте. Ты не убедил меня в том, что Хамдир и Эадвард не имеют к этому отношения.
– Ну, разумеется, имеют, поскольку в Тройнте – известное собрание рукописей, а оно возникло из-за помянутых южных традиций. Карнионские книжники никогда не уничтожат еретическое или иноверческое сочинение либо написанное на неизвестном им языке. Для них это равносильно святотатству. Я не знаю, был ли тот, кто составил необходимое собрание документов, монахом в Тройнте или он просто передал манускрипты туда на хранение, но он не мог найти лучшего места для своих целей, чем монастырь, где
