сердце упало. Он не пробежит и нескольких шагов. Почему же они бегут к нему, вместо того, чтобы спокойно расстрелять из луков? Ответ он получил сразу же. Преследователи разошлись веером. Зезва догадался, что большая часть стрелков сейчас ползает на четвереньках и дико завывает, ничего не видя и не слыша. Это пройдет, но не сразу. Может, все-таки бежать? Поздно!
Сразу двое противников наскочили на него с поднятыми мечами. Зезва отступил, отбил удары, боковым зрением замечая, как остальные заходят ему в спину. Выпад, короткий рык из-за прикрытого маской лица. Ныряльщик ушел от удара, и едва не напоролся на лезвие второго душевника. Остальные выжидали. Зезва заметил, что человек без маски усмехнулся в бороду. Смейся, смейся, курвин сын…
Удар, еще. Летят искры. Заныли мышцы. Противников уже трое. Труднее дышать. Меч Зезвы описал полукруг над головой и обрушился на новоприбывшего. Тот с трудом отбился, споткнулся о кочку и растянулся на спине. В его глазах сверкнул животный ужас. Зезва с яростным ревом попытался пригвоздить душевника к земле, но не смог, потому что его одновременно атаковало сразу четверо. Пот заливал лицо, мешал видеть. В глазах начали плыть сероватые круги. Удар. Отбился. Поворот. Выпад! Не вышло… Плохо дело… Бежать? Догонят, у них наверняка лошади.
— Курвова могила! — рычал Зезва, бешено размахивая оружием. А в душе росло отчаяние.
Гишмер восхищенно смотрел, как рыцарь с косичкой вертится на поляне, мастерски отбиваясь от противников. Впрочем, пора было заканчивать. Чего медлят эти олухи? Боятся, что он их тоже ослепит и оглушит? Гишмер нетерпеливо топнул ногой.
Топот копыт заставил его повернуть голову. На поляну влетел всадник. Он гневно кричал и размахивал огромной кривой саблей. Блеснул позолотой мундир офицера кавалерии Директории Элигершдад. Через мгновение из-за деревьев показалось еще двое верховых, оба баррейнцы, судя по одежде и вооружению. Всадники взметнули кучу листьев и понеслись на несколько опешивших душевников.
Гишмер попятился, но перед ним словно из-под земли вырос огромный черный конь с раздувавшимися ноздрями и развевающейся гривой. Душевник попытался защищаться, но тщетно. Сверкнуло лезвие меча, резкий удар обрушился на Гишмера. Последнее, что он услышал был страшный хруст его собственных позвонков. Меч отсек голову, и она покатилась по земле, подскакивая. Уткнулась в бугорок, пару раз моргнула и застыла в нелепой маске. Тело судорожно подогнуло ноги и повалилось на листья, ударила фонтаном кровь.
Лев Бела проревел боевой клич, развернул коня и бросился на остальных. Кавалерийский офицер, широко раскрыв светлые глаза, раскроил от плеча до таза ближайшего человека в маске, отер кровь, что заляпала ему лицо, кивнул второму баррейнцу и завертел мечом над головой, что-то крича по-элигерски. Баррейнец нагнал дико верещавшего душевника, размахнулся и могучим ударом рассек несчастному спину. Тот полетел на землю, перекувыркнулся и замер с раскрытым ртом и невидящими глазами. С шумом и гамом из-за деревьев примчалось еще несколько всадников, в основном, элигерцы из свиты Гаспара. Один из них, круглолицый и важный, стремительно скатился с седла и подбежал к кавалерийскому офицеру, который понуро сидел на лошади, осматривая поле битвы. Кавалерист что-то быстро сказал круглолицему элигерцу. Тот дернул красивую серьгу в правом ухе и как будто успокоился.
Зезва присел на корточки, стараясь не смотреть на валяющийся рядом труп, от которого уже шел одуряющий запах кала и мочи. Сердце бешено колотилось, ноющие руки все еще казались налитыми свинцом. Прибывали все новые и новые всадники. Где-то рядом зашлась лаем собака. Во главе группы теневиков пронесся грузный человек с бегающими свиными глазками. Он бегло осмотрел Зезву, затем бросился к лежащему без чувств Гастону. Зарычал приказ, и несколько теневиков мгновенно умчались обратно в лес. Остальные ловили скуливших душевников. Ныряльщик быстро обвел глазами происходящее, затем встрепенулся и побежал, крепко прижимая спасительную сумку. Каспер, как там Каспер…
Когда он поравнялся с группой элигерцев и баррейнцев, то остановился, чтобы поклониться.
— Благодарю вас, господа. Выручили.
— Право, не стоит благодарности, сударь, — вежливо поклонился статный баррейнец с блестящими черными волосами. Тот самый, что обезглавил бородатого душевника без маски. — Позвольте отрекомендоваться: Лев Бела, благородный сын Высокого Дома Баррейна. С кем имею честь говорить? Ваше мужество и стойкость перед лицом многочисленного сброда разбойников просто неописуема!
— Зезва из Горды, — представился Ныряльщик, терзаемый мыслями о Каспере. — Из Верхнего тевадства.
— Господин Зезва, — дружно поклонились баррейнцы. А белоглазый кавалерист-элигерец переглянулся со своим соплеменником с серьгой в ухе и добавил:
— Судя по всему, рейд душевников! Благородному Владу из Ашар придется крепко задуматься, прежде чем отвечать завтра на неприятные вопросы! Что касается вас, господин Зезва, — офицер пристально взглянул на Ныряльщика, — то позвольте и мне выразить искреннее восхищение вашим бесстрашием! Вот вам моя рука, сударь!
Зезва пожал протянутую руку. Обменялся рукопожатием с баррейнцами, а также с элигерцем с серьгой, который задумчиво дергал кончик черного усика.
— Вы спешите? — поднял брови Бела. — Может, мы могли бы…
— Коня, — бросил Зезва, — ради Ормаза, одолжите мне лошадь! В лесу я оставил раненого товарища.
— Ах, Столпы Баррейна, конечно! Эй, кто там!
Лев Бела повелительно взмахнул рукой, и один из баррейнцев подвел гнедого жеребца с богато украшенной сбруей. Зезва запрыгнул в седло, еще раз кивнул и пустил коня в галоп. Баррейнцы, между тем, раскланялись с посланником Айресом и офицером. Элигерцы молча переглянулись, и некоторое время наблюдали, как по поляне снуют теневики. Посланник Айрес дернул ус и кашлянул. Кавалерист спросил, не оборачиваясь:
— Да?
— Какие будут приказание, ваше величество?
Генеральный Избранник, Император Северной Зари и Верховный Секретарь Директории Элигершдад, Вольдемар II Дорогой Идущий положил руку на эфес меча и медленно произнес:
— Пока никаких. Возвращаемся в Горду. Проследи, чтобы наши люди все собрались, не хочу, чтобы с кем-нибудь из них что-то случилось.
— Слушаюсь, ваше величество, — не кланяясь, ответил Айрес.
Со стороны могло показаться, что посланник Директории горделиво разговаривает с офицером охраны.
— Айрес.
— Ваше величество?
— Два вопроса. Первый: немедленно проверь людей Кержа. Ты знаешь, кого именно. Готовь письмо Удаву, подашь на подтверждение.
— Будет исполнено, государь.
— И второе, — Вольдемар смотрел туда, где скрылся небритый мзумец с длинной косичкой. — Узнай мне все про этого Зезву. Храбрый человек… Хотел бы я, чтобы такие люди служили мне!
— Слушаюсь, ваше величество, — Айрес немного помедлил. — Готовить ли речь на завтра, государь?
— Нет. Все, что могли, мы сделали. Больше нам нечего делать в Солнечном Королевстве, — император усмехнулся, стряхнул с мундира маленький лист. — Взгляни вокруг, Айрес. Догадываешься, чьих рук дело? Вижу, что да.
Император Северной Зари помрачнел и скрестил руки на груди. Мимо провели выдирающегося ослепшего душевника. Айрес вздохнул. Неужели Керж Удав мог так ошибиться? Что до тебя, кадж Нестор… Вольдемар оглядел разорванный рукав. Жаль, мундир совсем новый.
Трактирщик захлопнул дверь и прижался к ней спиной. Рукавом вытер пот со лба, повернулся к испуганной жене.
— Они прирезали его, как барана, клянусь Ормазом! О, Дейла…Ну, что же ты молчишь, Ханна?
— Чего пристал? — огрызнулась Ханна. — Ужо нам-то нечего бояться, мы люди простые. Не дрожи,
