тело липкими щупальцами, не остановит его…
Зезва провел языком по пересохшим губам, но шагу не сбавил. Они уже были в середине цвинтаря, среди особенно тесно громоздившихся склепов и могильных камней. Меч дрожал, как сумасшедший.
— Горемыка!
— Да?
— В Прибрежном районе есть катакомбы?
— Не только в Прибрежном. Они тянутся под всем Цумом и нескольких местах выходят к самому морю. Говорят, что и продолжаются дальше.
— Куда дальше?
— Ну, в море уходят.
— Ага…
Зезва уже давно держал руку внутри сумки, поглаживая круглые тяжелые предметы. Против страховидлов от них мало толку. Впрочем, на кудиан-ведьму Миранду хватило…Вернулся филин, судя по возобновившемуся уханью. Усилился ветер. А когда он сменился ледяным дуновеньем воздуха, Зезва стиснул меч, от которого уже шел жар.
— Что бы не случилось, Горемыка, не сбавляй шагу. Если отстану или что случится, беги, не оглядывайся!
— Шутишь, мзумец?! Да за кого ты меня при…
— За барана, сунувшегося на заброшенный цвинтарь ночью! — рявкнул Зезва. — На кладбище, где явно что-то не так, судя по тому, как беснуется моя железяка! И я такой же баран, курвова могила!
Громкое, закладывающее уши шипение обрушилось со всех сторон.
— Горемыка, бежим!
Они бросились по заросшей травой тропинке, виляя между могильных камней. Луна безучастно наблюдала за призрачной погоней. Боковым зрением Зезва с ужасом заметил новые черные тени, появившиеся слева и справа. Теперь шипение раздавалось не только за спинами задыхавшихся беглецов, но и по бокам. Несколько фигур мчалось параллельным курсом, с явным намерением взять людей в кольцо, отрезать единственный путь к противоположному концу цвинтаря.
— Кто…это… такие…? — Горемыка из последних сил прибавил ходу, больше всего боясь споткнуться.
— Вир…тхи… — отвечал Зезва. — Смерть!..
Снежный Вихрь внимательно посмотрел на бледное лицо человечихи. Затем скользнул взглядом по животу Атери, и снова уставился на лицо. Черныш тихо рявкнул, словно призывая Снежа не торопить хозяйку.
— Нужно идти, — напомнил рвахел мягко, — нас ждут.
Атери открыла глаза. Влажная стена, к которой она прислонилась, холодила спину. С черного потолка капали тяжелые капли. В катакомбах пахло сыростью и грибами. Неровное, волнующееся под порывами ветра пламя факела освещало мрачные заросшие травой стены и черную пропасть тоннеля. Они уже проделали длинный путь, и несколько раз девушка просила своего странного спасителя о передышке. Рвахел сначала возражал, но потом, присмотревшись к Атери и встретившись глазами с Чернышом, согласился.
— Мы ушли недалеко. Виртхи наверняка уже спустились и преследуют нас. Нельзя медлить, человечиха!
— Меня зовут Атери!
— Атери.
Девушка с сожалением оттолкнулась от стены и погладила завилявшего хвостом Черныша. Тошнота отступила. Она повернулась к Снежу.
— Кто ты? Почему спас меня? Кто такие виртхи, и что нужно от меня тому кривоногому человеку?
Снежный Вихрь молчал. Он слушал катакомбы.
— Кажется, я знаю, кто ты такой, — тихо продолжала Атери, — слышала от матери. Рвахел, восьмирукий. Ужас ночи и профессиональный убийца…
Снеж молчал.
— … живущий далеко в заснеженных и неприступных горных ущельях, — Атери не сводила с восьмирукого взгляда. — И вот он является, чтобы спасти меня от каких-то ужасных существ. А Черныш даже не зарычал на тебя. С ума сойти! И… я хочу, что мы пошли назад.
— Невозможно, — сказал рвахел.
— Почему? — воскликнула девушка. — Там мой дом, вот-вот вернется Горемыка! Слышишь, мой муж должен вернуться!
— Виртхи там.
Атери широко раскрыла глаза, словно до нее только сейчас дошел страшный смысл этих слов.
— Виртхи… — она опять присела, прижала к себе довольно заурчавшего Черныша. — Так как тебя зовут?
— Снежный Вихрь.
— Снежный Вихрь, — повторила девушка. — Странно, но я совсем не боюсь тебя.
— Нужно идти.
Они двинулись дальше. Черныш бежал впереди, то пропадая в темноте, то появляясь снова. Он подбегал к хозяйке, заглядывал ей в лицо и снова бежал вперед. Снеж то и дело оглядывался, нервно перебирая ножи.
— Что-то не так? — поинтересовалась Атери во время очередной остановки.
— Они идут.
Девушка попыталась что-то разглядеть в черноте тоннеля, но так ничего и не увидела. А вот рвахел напряженно всматривался туда. Мелькали ножи.
— Я ничего не вижу.
Снежный Вихрь молча поднялся и принюхался. Черныш вопросительно взглянул на него и умчался вперед. Атери вздохнула и поднялась. Темные круги снова пошли перед глазами, и девушка, охнув, грузно осела на камни. Снеж оглянулся.
— Извини, — прошептала Атери.
Появился Черныш, принюхался и вдруг зарычал. Атери испуганно сжалась. Снеж завертел семью ножами. Восьмая рука сжимала факел. Желтые глаза обратились к напряженно прислушивавшейся девушке.
— Я и Страж видим в темноте, факел нам не нужен. Одна из моих рук занята, хотя я мог бы использовать ее. Огонь я взял исключительно для тебя. Понесешь факел.
— Хорошо, — кивнула солнечница. — Но ты не ответил на вопросы. Почему ты спас меня? Кто или что эти виртхи? Откуда там взялись Шлоф и Деян? И почему Черныш не лает на тебя, в конце концов?! Ну, говори же, не стой, как столб! И Горемыка, мой муж, понимаешь? Горемыка…
Рвахел посмотрел на Черныша. Затем снова в тоннель. И тут Атери услышала. Шипение было еле слышным, но уже различимым. Снеж передал факел девушке, так и не удостоив ее ответами. Восьмой нож сверкнул в освободившейся руке.
— Виртхи. Бежим. Положи руку на ошейник Стража. Вот так. Стой.
Атери взглянула на рвахела исподлобья.
— Как чувствуешь себя?
— Нормально. Идем же! Черныш, рядом…
Тарос Ун, резидент разведывательной миссии в Цуме, старший командор секретных войск Великого Пространства Кив молча наблюдал, как дюжие кивские матросы хлопочут на палубе, готовя судно к отплытию. Ветер попутный, и на рассвете, с помощью Дажбога, они отчалят. Тарос подкрутил рыжий ус, расправил богатырские плечи и зевнул. Ночной Цум темнел перед ним, слегка покачиваясь в такт спокойному морю. Лишь тускло горели огни порта да поблескивали далекие факелы богатых домов, что примыкали к побережью. Накрапывал дождик, стало зябко и сыро. Кивец набросил капюшон. Уже далеко за
