Кстати, насчет «доверимся течению». Это правильнее всего».
Я развернулась и поплыла вниз по реке – на звук. Сплю я или не сплю, не имеет значения, главное, что водопад заглушает мои передвижения. По возможности без всплеска выбралась на берег. То, что одета я исключительно в пояс с кинжалом, меня не смущало. Сон есть сон. Я вскарабкалась по крутому склону, заросшему травой. Там, на вершине, на валуне сидел человек в выцветшей синей хламиде и наигрывал на флейте. Я обошла его с тыла, прячась за зарослями орешника, немного еще послушала и спросила:
– Музицируете, принц?
– Да так, играю помаленьку, – ответил мой бывший муж и повернулся ко мне.
Он ничуть не выглядел удивленным. Действительно, сон есть сон.
– А вообще-то, ты что здесь делаешь?
– Тебя дожидаюсь.
– И давно?
– Я точно не знаю, тут времени счет теряешь. Но месяца три уж, наверное, будет.
Три месяца назад, направляясь в Оркостан, я понятия не имела, что попаду в Балалайские горы. А об этой долине узнала только сегодня. Но у сна своя логика, поэтому я тоже не удивилась.
– А, так это ты – отшельник Свояхатта?
– Наверное…
– Ничего себе отшельник, – фыркнула я. – Нашел место, где уединяться. Тут говорят, всяческие нагини и дакини бродят, сильно озабоченные. Ты их тоже флейтой приманиваешь или чем другим?
– Кто бы говорил! И по какому праву! Между прочим, это не я тебя бросил, а ты меня! И наверняка шляешься с целой толпой мужиков. Да еще голая!
– Сам-то больно одетый. Вырядился тут в хламиду, тоже мне, отец-пустынник, смех один…
– Это не хламида! А мой плащ! А прочую одежду я берегу, здесь ее стирать-чинить некому. И вообще, жарко здесь…
– А я, между прочим, купаюсь.
– Приличные дамы купаются в огороженных купальнях! И в специальных костюмах!
– Вот и женился бы на приличной…
Это все меньше напоминало сон и все больше – наши обычные семейные разборки. Если так будет продолжаться, я начну считать этот сон кошмаром.
И тут я похолодела.
«А что, если это вовсе не сон?»
Впрочем, возможно, похолодела я оттого, что солнце скрылось и завечерело. А во сне я таких вещей замечать не должна. А если я не сплю, откуда здесь взялся мой благоверный?
Он тем временем приступил к перечислению недостатков моей персоны – как в моральной сфере, так и в области домашнего хозяйства. Печальный опыт учил, что это может продолжаться долго.
– Стоп! Отношения после выясним. Ты скажи мне, откуда ты узнал, что я появлюсь здесь, если я сама этого не знала?
– Абрамелин…
– Ты же с ним незнаком!
– От тебя наслышан… В общем, я тебя искал и решил – может, он что-то знает. А он сказал, что если ты не сумеешь выполнить свою миссию в Оркостане, то, вероятно, появишься здесь.
– И ты, выходит, засаду устроил… А как тебе удалось меня обогнать?
– Абрамелин своего дракона ссудил.
– Стало быть, дело было так. Он послал Барсика ко мне с письмом, убедился, что я попалась на крючок, а потом отправил тебя с Барсиком в Балалаи. Ну, Абрамелин, ну, подлюга, гриб старый, пень трухлявый! Решил семейные узы укрепить и заодно мир спасти… нашими руками. Кстати, о спасении мира. Вот ты здесь давно сидишь. Золотой Субурган нашел?
– Это еще что?
– Такая штука, вроде храма, желания исполняет.
– Понятие не имею о подобном сооружении.
Я не была уверена, что он говорит правду. Однако не этот вопрос сейчас был главным.
– А кто-нибудь еще из людей в последние дни в долине появлялся?
– Уж это точно нет. Я внимательно следил.
– Значит, настоятель ошибся, и Анофелес пошел другим путем. Ладно, я иду одеваться.
– А я?
– Как хочешь. Мне нужно вернуться в монастырь, а я еще не настолько отрешилась от мира, чтоб ходить как йогини, одетой в воздух.
К тому времени, когда я оделась, он тоже подоспел, полностью экипированный. Я не стала возражать. Он же потащился сюда не корысти ради, а только волею пославшего его Абрамелина. Так же, как я.
