слишком самоуверенна. Твои варвары целятся в меня из дверей, а мои гвардейцы в тебя – с балкона.
– Да, но не забывай, что и в стенах, и за стенами дворца – мои люди. Так что моя смерть ничего не изменит. Участь города тебя, конечно, мало заботит, но…
– Что же я выиграю в результате поединка?
– Жизнь. Или чистую смерть, в зависимости от исхода.
– «Чистая смерть» – какое дикарское выражение…
– Потомок Солнца не снизойдет до поединка с дикой безродной шлюхой!
Знакомый голос. Оказывается, здесь был Аглибол. Он умылся, побрился, переоделся и стал неотличим от других гвардейцев. Однако Хепри не понравилось, что его перебивают.
– Заткнись! – сказал он и добавил неизвестное мне атлантское слово, о смысле которого я догадывалась.
– Но и ты должна понять его, – обратился он ко мне. – После пыток и издевательств, которым вы его подвергли…
– Что ж, если пытками и издевательствами называются учтивое обращение, обильная кормежка и разрешение вернутся восвояси…
– Не исключаю, – сказал он, а потом спросил: – А если я откажусь от поединка? Просто сдамся?
– Тогда ты потеряешь лицо.
– «Потеряешь лицо» – еще одно дикарское выражение. До чего вы все, низкорожден-ные, одинаковы…
– Но твоя судьба в руках моего народа.
– Вы – не народ! – Впервые он показал себя не таким уж обходительным. – Вас, как народа, не существует! Народ – это мы, потомки Солнца! А вы – плевок преисподней в лицо Солнцу!
– Но если вы поклоняетесь лишь Солнцу, зачем тогда нужны подземелья?
– Подземелья? Ты знаешь о них?
– А как ты думаешь мы сюда попали?
– Предательство… – Вдруг какая-то мысль оживила это ожиревшее лицо. – Ты признаешь предательство?
– Я признаю целесообразность.
– Раз так, нам нужно поговорить. По-царски.
– Я не царь.
– Зато я царь! – заорал он.
– Ладно, говори, только недолго. И здесь. И если у тебя наготове какой-нибудь подарок, учти – план подземных ловушек, и колодцев мне тоже известен…
Это я соврала. Я была, наверное, единственным человеком в Темискире, сумевшим это сделать. Потому что я была Рассказчицей историй и слишком много их знала. А истории подсказывали мне, что ловушки здесь обязаны быть.
Он сделал знак своим людям, чтобы отошли в сторону. И, не дожидаясь, пока они удалятся, спросил:
– Чего ты, собственно, добиваешься? – Этот вопрос можно было задать до захвата города, но продолжение было интереснее: – Ведь все равно вы обречены.
– Мы?
– Вы, женщины. Большинство в твоей армии составляют женщины, Не так ли?
Вот завел вечную песню, с тоской заметила я, и он, должно быть, заметил это по моему лицу и быстро продолжал:
– О, я много знаю о ваших женских божествах, обычаях, обрядах, гораздо больше, чем ты предполагаешь. Войны с Горгонами, критяне – это научит… И я сумел сделать выводы. Эти болота… эти подземные капища… пресмыкающиеся гады… барахтанье в грязи…судороги плоти… внизу… под чем-то… под кем-то – предопределяет подчиненность… Ты вообще-то знаешь, что на самом деле означает символ вашей богини – меч, воткнутый в землю?
– Знаю. И это тоже – означает. Ну и что?
– А вот что! Вы, созданные, чтобы подчиняться, замечательно умеете приспосабливаться к обстоятельствам. Просто гениально! Это единственное, к чему у вас есть дар. И сколь много он осложняет… Потому что в ином случае нас можно было бы вытерпеть. Если бы |Ы шали свое место. Но вы ведь ни за что не хотите его знать, вам обязательно нужно переходить границы. Лучше бы, конечно, вас вообще не было. Насколько стало бы все проще… и насколько чище. Ведь вы – грязь, а мужчины чисты! А поскольку вы есть, лучше бы вас, конечно, уничтожить. Всех! И я думал, как разрешить это с помощью достижений атлантской науки… Ты спросишь – а чем плохи старые, проверенные способы?… Я пробовал разные методы – на изменниках, на пленных… Они действенны, но как-то уж слишком неаккуратны. А я люблю чистоту и порядок. К тому же эти методы ненадежны. Всегда есть возможность кому-нибудь ускользнуть…
И тогда я поняла, что если другие благородно рожденные атланты, с коими мне приходилось сталкиваться, – просто напыщенные дураки, то этот безумен. Совершенно. И я даже не могла его в этом винить. Люди, живущие в таких дворцах, обязательно становятся злыми безумцами. Но сказала я только:
– Если ты царь, то тебе не подобает повторять своих, подданных. А я такое уже слышала.
