– Вы не пострадали? – спросил детектив.
– Нет. Но пребываю в полнейшем замешательстве! Только что я лежала связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту, и вдруг сам Гранди освобождает меня! – Виннифред поглядела на Мэллори. – Это ведь ваших рук дело, не так ли?
Он кивнул.
– Что с вами стряслось?
– Я подкупила кое-кого из лепрехунов, чтобы они сказали нам, где Гиллеспи, – уныло поведала Виннифред. – Очевидно, они тотчас же припустили вперед, чтобы известить его, потому что он уже поджидал нас. – Она горестно покачала головой. – Должно быть, я старею, Мэллори. Двадцать лет назад подобную ошибку я бы не совершила.
– На сей счет не тревожьтесь. С вами не стряслось ничего дурного, а все остальное пустяки. – Он помолчал. – Я хочу, чтобы вы забрали Эогиппуса в Патологиум и ждали там.
– А вы разве с нами не пойдете? – нахмурилась она.
– Мне еще надо закончить здесь кое-какие дела, – покачал он головой, указывая на контору.
– С Гранди? – спросил Виннифред.
– Да.
– Тогда мы тоже остаемся! – непреклонно заявил Эогиппус.
– Ни в коем случае, – возразил Мэллори. – Первым пунктом нашего соглашения была гарантия свободы для вас. Кроме того, – добавил он, ласково погладив конька по изувеченной спине, – нельзя же тебе уменьшиться до шести дюймов. Я больше не хочу, чтобы ты испытывал судьбу.
– Но он убьет вас! – запротестовал Эогиппус.
– Не убьет, пока я знаю, как отыскать этот рубин, ни за что не убьет.
– Он выжмет из вас признание под пыткой, – сказала Виннифред.
– Я принял меры предосторожности.
– Вы выдающийся человек, Джон Джастин Мэллори, – пылко произнесла она. – Когда вас следует ожидать в Патологиуме?
– Не надо ждать меня. Фелина получила приказ появиться там, если я не объявлюсь на контрольном пункте в оговоренное время.
– Рубин у нее?
– Уже нет.
– А что нам делать, если она придет?
– Разберетесь как-нибудь, – ответил Мэллори, вручая ей Эогиппуса. – Перевяжите его и хорошенько о нем заботьтесь.
– Непременно, – пообещала она. – Удачи вам, Мэллори.
– Спасибо, – сказал он, провожая ее до дверей. – А теперь ступайте.
Он подождал, когда они уйдут, наблюдая сквозь окно, чтобы убедиться, что Принц Уэльский пропустит их беспрепятственно, а после вернулся в контору.
– Спасибо, что отпустил их, Гранди.
– Они в нашей маленькой драме всего лишь статисты, – снисходительно развел руками демон. – К ним у меня нет ни малейшего интереса.
– Он убьет их, как только получит рубин! – встрял Мюргенштюрм.
– Даю тебе слово, – что не убью, – сказал Гранди.
– Он лжет, Джон Джастин!
– В этой комнате только одна особа лгала мне, – обернувшись к Мюргенштюрму, огрызнулся Мэллори. – И только эта особа добровольно вызвалась меня прикончить.
– Я бы не сделал этого! – поклялся эльф. – Я должен был так сказать, потому что иначе Гиллеспи отдал бы рубин Гранди!
– Знаешь, ты врешь настолько гладко, что, пожалуй, и сам веришь собственным речам, – с отвращением в голосе заметил Мэллори.
– Вы же знаете, что все это правда!
– Ничего я такого не знаю, – отрубил детектив. – Мюргенштюрм, ты ничуть не менее обаятелен, чем все прочие, с кем я познакомился в этом Манхэттене, но очарование не имеет ровным счетом никакого отношения к достоинству.
– Ты весьма проницательный человек, Мэллори, – заявил Гранди, подходя к столу и присаживаясь на краешек. – Ты ведь не собираешься отдать рубин ему, не так ли?
– Нет.
– Джон Джастин! – взвизгнул Мюргенштюрм.
– Рано или поздно всякому приходится познакомиться с плодами собственных деяний, – произнес Мэллори. – Теперь настала твоя очередь.
