Книга Сантьяго
Глава 22
Рожден он от кометы
И пыльных вихрей всех.
С тех пор Господь все плачет,
А дьяволу все смех.
Ровно сорок четверостиший – именно столько посвятил ему Черный Орфей.
Никому он не уделял больше двенадцати, но никто и не мог сравниться с Сантьяго.
И дались Орфею эти четверостишья непросто, ибо он оказался в щекотливой ситуации. С одной стороны, все его словесные портреты основывались на личных впечатлениях, а он никогда не встречался со знаменитым преступником. (На самом деле за многие годы он виделся с ним пять раз и дважды даже говорил, но так об этом и не узнал.)
С другой – он понимал, что его баллада, призванная оставить в памяти потомков людей Внутреннего Пограничья и события, участниками которых они стали, не получит логического завершения, если из нее выпадет главный герой.
Поэтому Черному Орфею пришлось идти на компромисс. Он посвятил Сантьяго сорок четверостиший, но ни разу не назвал его по имени. Таким образом он хотел показать, что четверостишья, в которых речь идет о Сантьяго, не завершены.
Вот и Себастьян Каин все более приходил к выводу, что легенда о Сантьяго так же далека от завершения, как и сага Орфея. Он сидел рядом с Энни в ее авто, петляющем по узкой дороге среди полей под слабым светом трех лун Тихой гавани. Наконец они остановились перед амбаром.
– Первая остановка, – объявила Молчаливая Энни, открыла дверцу, вышла из кабины.
– Амбар? – спросил Каин, последовав ее примеру.
Энни улыбнулась:
– Я-то надеялась, что вы уже уяснили одну маленькую истину: не верь глазам своим, если то, что ты видишь, имеет отношение к Сантьяго.
Она подошла к двери, набрала комбинацию на электронном замке, дверь уползла в стену.
– Заходите, мистер Каин. – Она первой переступила порог, отдала негромкую команду.
Вспыхнули лампы.
Каин следовал за ней по коридору между сушилками, заполненными зерном гибридной кукурузы. Каин обратил внимание, что сеновалом под крышей не пользовались уже лет двадцать.
– Так что? – спросил он.
– Присмотритесь к третьей сушилке по вашу левую руку.
Каин подошел, присмотрелся:
– Вроде бы зерно.
– По первому взгляду – да. А вы присмотритесь, присмотритесь.
Каин разгреб руками верхний слой и увидел золотой слиток.
– Рейд на Эпсилон Эридани? – спросил он, вытащив слиток и внимательно оглядев его.
Молчаливая Энни кивнула:
– У нас осталось штук сорок.
– Все в этой зерносушилке?
– Да.
– А где остальные? Я видел один у Джонатана Стерна на Порт-Этранже, но никто не знает, куда подевались остальные.
– Мы их продали. Хотите знать кому?
– Почему нет? – Каин пожал плечами.
– Следуйте за мной.
Молчаливая Энни прошла в маленькую клетушку, служившую кабинетом. Всю обстановку составляли маленький деревянный стол, на котором стояли два видеофона и компьютер, да вращающееся кресло. Стену украшал старый календарь, покрытый пылью. Впрочем, пыль покрывала все, за исключением компьютера и одного видеофона.
Молчаливая Энни включила компьютер, подождала, пока его блокировочная система идентифицирует ее ретинограмму и отпечаток большого пальца правой руки, затем приказала вывести на экран подробности операций с золотом с Эпсилон Эридани.
– Я вижу, треть получил отец Уильям, – отметил Каин.
– Отец Уильям – один из основных каналов, по которым Сантьяго кормит голодных и излечивает больных. Но основную часть золота мы продали на черном рынке Кабалка Пять.
– Кабалка Пять? Она же населена инопланетянами, не так ли?
– Инопланетянам потребовалось не так уж много времени, чтобы понять, для чего людям нужно
