— Кто знает? Может быть, они правы, а вы ошибаетесь.
— Я не ошибаюсь! — сердито бросил Айсберг.
— Пусть так, вы не ошибаетесь, — сказал Малыш, — но что в таком случае вы собираетесь предпринять?
— Ничего. Пока.
— Вы не хотите отправиться за ней?
— Куда?
— Тогда, как я уже предлагал, давайте сосредоточимся на том, чтобы остановить Помазанного.
— Помазанный — всего лишь мелкая забота.
— Эта мелкая забота повинна в появлении уже четверых, пытавшихся убить вас, — заметил Малыш.
— Ломакс с ним разберется, — сказал Айсберг, ставя в их дискуссии точку. — Или по крайней мере предупредит, если еще кто-нибудь пожелает явиться по мою душу. У нас же найдутся дела поважнее.
Малыш нахмурился.
— Например?
Айсберг бросил на него пристальный взгляд.
— Разве ты не слышал, о чем я сейчас говорил? Монстр вышел на свободу, и никто во всей Галактике не осознает угрозы, которую она представляет. — Он помолчал и добавил: — Я собираюсь выяснить, где она сейчас скрывается, какое на этот раз взяла себе имя и насколько хорошо защищена.
Малыш в смущении нахмурился.
— Мне показалось, будто только что вы сказали, что не собираетесь отправляться по ее следам.
— Я — нет. Ей известно, кто я такой и как выгляжу. Я буду мертв прежде, чем мне удастся приблизиться к ней.
— Тогда как?..
— Если я обнаружу ее местонахождение, то следующим шагом будет попытка выяснить, что она замышляет. — Он опять пристально посмотрел на Малыша. — Вот это-то я тебе и поручу сделать.
— Мне?
— Разве не ты прожужжал мне все уши о желании стать настоящим героем Внутренней Границы? — усмехнувшись, поинтересовался Айсберг.
— Ха! — воскликнул Малыш с воодушевлением. — Конечно же, я согласен.
ГЛАВА 11
— Планета где-то здесь, — сказал Айсберг, когда корабль перешел на досветовую скорость вблизи системы Альфы Крепелло.
Кремниевый Малыш прильнул к обзорному экрану.
— Ее теперь здесь нет, хотите вы сказать? Айсберг всматривался вдаль, в несущиеся по
орбите клубы пыли и обломки того, что осталось от Альфы Крепелло III.
— Я должен был убедиться, — заметил он. — Ну что ж, я убедился.
— И Пенелопа Бейли сотворила такое, просто пожелав этого? — сказал Малыш, тоже наблюдая за несущейся по орбите пылью и пытаясь вообразить на ее месте планету.
— По существу, да. Возможно, реализовать это было несколько сложнее, но, по сути, ты прав.
Малыш тихонько присвистнул.
— Ничего себе дамочка, — сказал он. — В сравнении с ней вы и Танцующий на Могиле выглядите эдакими робкими детишками.
— А ты по-прежнему ощущаешь себя новым героем, — усмехнулся Айсберг.
— Только не я, — ответил Малыш, продолжая глазеть на обзорный экран. — Она здорово меня напугала. Люди не способны на такое.
— Она не человек, — сказал Айсберг. — Теперь уже нет. И довольно давно.
Он помолчал, размышляя, и добавил:
— Возможно, в ней не было ничего человеческого с самого рождения.
— Говорят, что она убила Вечного Малыша, когда ее еще звали Прорицательницей. Это правда?
— Не совсем.
Малыш в недоумении нахмурился.
— Не понимаю.
— Она не убивала его, — объяснил Айсберг. — Она могла спасти его, однако решила этого не делать. По закону это, конечно, разные вещи, но с точки зрения морали одно и то же.
— Столько легендарных героев, и вы единственный, кто выжил, — сказал Малыш. — В чем же ваш секрет?
Айсберг пожал плечами.
— Мне повезло.
— Один раз может повезти, но дважды…
— Малыш, если бы я знал, в чем тут дело, то охотно бы согласился вновь пойти против нее.
— Может быть, вы тоже обладаете какой-нибудь скрытой силой, — предположил Малыш. — Такой, о которой ничего не знаете.
— Если бы я обладал ею, то уж наверняка бы знал.
Айсберг бросил прощальный взгляд на то место, где прежде был Ад.
— Она одним ударом уничтожила чертовски много голубых дьяволов, — заметил он. — И людей тоже немало.
— Я и не знал, что они жили на Аде.
— Они там и не жили, но вокруг планеты вращалось три луны, на которых существовали колонии людей: Порт Маракайбо, Порт Марракеш, Порт Самарканд. Согласись, что теперь их что-то не видно.
— Что с ними случилось?
— Возможно, они упали на солнце, когда удерживавшая их своим тяготением планета перестала существовать.
Малыш надолго замолчал. Наконец он сказал:
— Все же у нее были оправдания. Как-никак ее продержали в заключении шестнадцать или семнадцать лет.
— И это, по-твоему, оправдывает уничтожение целой планеты со всеми на ней живущими и всех ее лун?
— Они не должны были заточать ее, — сказал Малыш. — Из вашего рассказа я понял, что как только они обнаружили ее талант, то сразу же посадили под замок.
— А как бы ты поступил на их месте?
Малыш пожал плечами.
— Не знаю. Поговорил бы с ней, выяснил, какие у нее планы, поискал способ заставить ее на меня работать.
— Ты глупец.
— Откуда известно, что она не собирается использовать свое могущество для того, чтобы приносить добро?
— Кому? Себе или нам?
— Может оказаться, что это одно и то же.
— Такого никогда не случится. Ты допускаешь ту же ошибку, что Тридцать Два и все остальные. Ты думаешь, что раз она выглядит как человек и раз ее родители — люди, то и она должна быть человеком. — Айсберг помолчал. — Малыш, поверь мне, она уже давно перестала им быть, если вообще была когда- нибудь.
Малыш повернулся на своем кресле лицом к Айсбергу.
— Как вы можете в этом быть уверены?
— Дело в том, что я понимаю, как работает ее разум, по крайней мере в той степени, в какой человек способен это понимать, — ответил Айсберг. — Меня пугает и должно бы до смерти напугать тебя и всех остальных не то, что у нее хватает сил превратить планету в пыль. Черт, наш флот тоже способен это сделать. — Он покивал головой, как бы мысленно соглашаясь с собой, и продолжил: — Нет, меня пугает
