древнем танце страсти, то сливаясь в единое целое, то разрываясь на тысячи трепещущих в ожидании ласки частиц.
Их мир превратился в сверкающий шар страсти и желания, этой ночью они были так близки, как только это возможно между мужчиной и женщиной.
Остаток ночь Роззи спала словно младенец, надежно укрытая сильной рукой Эвана.
Утром она проснулась в одиночестве. О том, что эта чудесная ночь не была еще одним сном, говорили лишь смятые простыни и запах Эвана – самый прекрасный запах на свете.
11
Этим утром она особенно долго собиралась, прежде чем спуститься вниз. Роззи не знала, как ей разговаривать с Эваном и что делать. Она лишь надеялась, что Эван уже уехал на работу и испытание будет отложено до вечера.
Но когда поняла, что причесывается уже полчаса, Роззи со вздохом отложила расческу и открыла дверь спальни. Не успела она выйти в коридор, как на нее сразу же налетел маленький торнадо: Мэри – в длинной ночной рубашке, с развевающимися рыжими волосами – обхватила руками талию Роззи и крепко к ней прижалась.
– Доброе утро, Роззи!
– Кто тебе разрешил вставать? – грозно спросила Роззи. – Доброе утро, Мэри.
– Ты же сама сказала, что, как только я почувствую себя лучше, я сразу же смогу встать. Мне очень хочется на улицу, Роззи, ты ведь мне разрешишь?
– Сегодня – нет, – твердо сказала Роззи.
– Ну вот, а говорила, что мне нужен свежий воздух… – протянула огорченная Мэри.
– Ты подслушивала мои разговоры с твоим отцом? – сурово спросила Роззи.
Мэри пожала плечами.
– Надо же мне быть в курсе того, что творится дома.
Роззи оставалось лишь надеяться, что этой ночью девочка спала крепко и не слышала звуков, доносившихся из спальни Роззи.
– А что у нас на завтрак? – спросила тем временем Мэри.
– Каша с теплым молоком – для тех, кто все еще в ночной рубашке и с нечищеными зубами.
– А для тех, кто умылся и оделся? – поинтересовалась девочка.
– Для них твой папа готовит омлет.
– Откуда ты знаешь? – подозрительно глядя на Роззи, спросила Мэри.
Роззи рассмеялась и погладила ее по голове.
– Мой нос подсказал! Но это блюдо только для умытых и одетых девочек.
– Я сейчас! – воскликнула Мэри и убежала.
Очень живой и подвижный ребенок, умилилась Роззи, стараясь не думать о том, что сейчас ей предстоит пережить в кухне: судя по доносящимся оттуда звукам, Эван еще дома.
Роззи тяжело вздохнула и принялась спускаться по лестнице. Когда она вошла в кухню, Эван сделал вид, что крайне увлечен тостером.
– Все время заедает! – преувеличенно рассерженно воскликнул он.
– Доброе утро, – поздоровалась Роззи.
– Я уже приготовил омлет и хотел сделать тосты, но эта проклятая машина просто издевается надо мной!
– Знаешь, а Мэри уже встала, – сказала Роззи, присаживаясь к столу.
Эван нахмурился.
– Все же встала! Она мне утром заявила, что уже здорова. Но я сказал, что это решать только тебе.
– Ты правильно сделал. – Роззи задумчиво кивнула. – Ей все же еще не стоит переутомляться.
– А как там твои дела с наследством? – поинтересовался Эван, лишь бы не молчать.
Роззи было ужасно жаль, что их дружеские отношения теперь оказались под угрозой. Раньше они могли долго находиться рядом и не говорить ни слова, а теперь молчание стало каким-то натянутым, неловким…
– Я теперь полноправная владелица не только дома, но и лесопилки. Кстати, на лесопилку стоило бы съездить… Как же я не подумала об этом раньше! – воскликнула Роззи и даже в ладоши захлопала – столь удачной ей показалась собственная мысль. – Почему бы нам троим не съездить в субботу посмотреть на мою собственность в Ирландии?
– Ты имеешь в виду лесопилку? – на всякий случай уточнил Эван.
– Конечно! Она расположена где-то в двух часах езды от Дублина. У меня есть точный адрес, но сама я место вряд ли найду. Адвокат уверял, что там вокруг чудесные леса. Мы могли бы взять еду, пледы и провести весь день на природе. Тем более что Мэри необходим свежий воздух.
– А ей не опасно еще ездить на пикники? – засомневался Эван, хотя Роззи видела, что идея ему нравится.
– Нужно будет ее одеть соответствующе. Но мне кажется, теплое солнце, свежий воздух и новые впечатления принесут ей гораздо больше пользы, чем постельный режим и бульон.
Впервые за все утро Эван улыбнулся, и все же улыбка его была какой-то вялой.
– Может быть, теперь, когда Мэри выздоровела, мне стоит вернуться в свой дом? – понизив голос из опасения, что девочка ее услышит, спросила Роззи.
– Нет-нет! – запротестовал Эван. – Вдруг случится рецидив?
– Я думаю, что рецидива не будет, – уверенно сказала Роззи и посмотрела Эвану в глаза. – Мне кажется, что в этой ситуации мне лучше вернуться домой. Не волнуйся, я буду каждый день навещать Мэри.
– Но, Роззи, ей будет плохо без тебя, она ведь так к тебе привязалась!
– Ты же понимаешь, что мне все равно придется уехать. Пусть Мэри отвыкает от меня постепенно, – рассудительно сказала Роззи, хотя сердце ее разрывалось от боли.
– Всего одну неделю! – взмолился Эван. – Не ради Мэри, ради меня. А потом ты вернешься куда хочешь…
Роззи с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать.
– Хорошо, – пробормотала она. – Я остаюсь.
– Я рад. – Эван широко улыбнулся. – Ну где же Мэри? Омлет сейчас остынет!
За завтраком Роззи и Эван были предупредительно вежливы, и Мэри только удивленно хлопала ресницами, глядя на них.
Когда Эван уехал на работу, Роззи велела Мэри снова лечь в кровать, почитала ей сказку, а потом занялась генеральной уборкой – когда она занималась физическим трудом, ей лучше думалось. А эта ночь дала ей слишком много поводов для размышлений.
Что бы сказал Джейсон, если бы узнал, насколько сильно я разнообразила свою жизнь? – вытирая пыль с полок, подумала Роззи. Все же было бы лучше, если бы я сегодня же покинула этот дом. Я ведь вижу, что Эвану тяжело теперь со мной общаться. Да и мне непросто. Как себя с ним вести, что делать, что говорить? Как же все запуталось!
Она тяжело вздохнула и покосилась на телефонный аппарат.
Может быть, позвонить Девлину и сказать, что я выхожу из игры?
Но Роззи тут же отмела эту мысль.
Это не игры. И я не могу просто взять и все бросить. Девлин поверил мне, поверил в меня. Он ведь живет своей идеей, он хочет, чтобы на его земле царил мир, чтобы дети могли говорить на языке своих предков, чтобы люди могли петь свои песни, танцевать свои танцы, отмечать свои праздники. Это ведь не много, совсем не много. Девлин готов отдать жизнь за свободу Ирландии, готов пожертвовать своим счастьем. Ведь чего проще вдвоем уехать ко мне в Бостон! Но я никогда не решусь предложить ему это. Никогда.
Роззи подошла к комнате Мэри и прислушалась. Из-за двери не доносилось ни звука, вероятно девочка уснула. Роззи осторожно открыла дверь и вошла в спальню.
Косой луч солнца падал на рыжие волосы Мэри, и ребенка словно окутывало золотистое сияние. Как она
