электронной почте. Что касается квитанций, счетов и прочего, то для них было еще слишком рано.
— Но тебе понравились открытки?
— Ты заставил секретаря выдумывать изящные словосочетания для извинений? — осведомилась Сэмми. — Ты исписал открытки чужими стихами. Почему это должно произвести на меня какое-то впечатление?..
— Я хочу попросить прощения.
— Да?
— Я действительно был… хм… не слишком сдержанным.
— Ничего страшного, — холодно отозвалась Сэмми.
— Значит, я прощен?
— Пожалуй.
— Значит, мы с тобой можем увидеться.
— Ты уверен?
— Конечно, уверен.
— А мне вот почему-то кажется, что это ни к чему.
— Сэмми…
— Ты был груб. Ты говорил неприятные вещи.
— Может быть, слишком дерзкие, но что в этом неприятного?
— Непристойные. — Сэмми слегка покраснела.
— Разве плохо, что я хочу увидеться с тобой?
— Я не вижу повода для того, чтобы нам видеться. Вряд ли я рискну повторить попытку фотосессии… Я только зря потратила время. А могла бы лечь спать.
— Я компенсирую тебе твое время.
— Оставь себе свои деньги. В журнале мне заплатили, и этого достаточно.
— Почему ты такая несговорчивая?
— Общение с тобой, Коннор, — это постоянная защита чувства собственного достоинства. Кто из нормальных людей захочет подвергать себя добровольной пытке? Только не я.
— Ты просто чересчур ранима.
Сэмми промолчала.
Коннор взмолился:
— Неужели ты не дашь мне хотя бы одного шанса, чтобы я мог искупить свою вину?!
— Ты вовсе не считаешь себя виноватым, — заметила Сэмми, — в этом я попросту уверена.
— Неужели я так сильно тебя обидел?
Мгновение Сэмми колебалась. Коннор почувствовал, что бастион вроде бы готов сдаться.
— Сэмми, пожалуйста, скажи, какой именно вред я тебе причинил. И я постараюсь больше так не делать.
В том-то и дело, что никакого вреда не было…
Но разум говорил Сэмми о том, что следует держаться подальше от подобных парней с сомнительными моральными принципами.
Да, сейчас двадцать первый век, и царит относительная свобода нравов. Но Сэмми вовсе не хотелось становиться очередной галочкой в списке побед Коннора.
Пусть развлекается с моделями! При чем здесь она?
— Послушай, ты вытащил меня из ванной…
— Честное слово, я не нарочно.
— И я уже порядком замерзла. С волос капает…
— Я был бы рад, если бы ты оказала мне доверие. Только скажи, и я примчусь, осушу сверкающие капли воды на твоем теле, заверну тебя в плед из шерсти австралийских мериносов…
— Ты неправильно меня понял! — резко осадила Коннора Сэмми. — Во-первых, я не одна… И не стоит никуда мчаться на ночь глядя. Во-вторых, я рассказала тебе о ванной вовсе не для того, чтобы пришпорить твою фантазию. Я просто хотела сказать, что замерзла! И мне холодно! И я отправляюсь спать. Как и собиралась. Всего хорошего, Коннор!
Положив мобильный телефон на тумбочку, Сэмми подождала несколько секунд. Телефон молчал.
Сэмми сходила в ванную за феном. Фен зажужжал, коварно пытаясь втянуть в себя тонкие светлые прядки. Сэмми осторожно сушила волосы, обдувая голову теплым воздухом.
Телефон молчал.
Когда Сэмми окончательно высушила волосы, она вновь бросила взгляд на мобильник.
Ни звонков, ни сообщений.
Сэмми тщательно расчесала волосы, заплела их в косу. Вот так. Наутро прическа не сможет порадовать ее колтуном или встрепанным видом.
Пора спать.
И можно надеяться, что теперь-то Коннор оставит ее в покое. Эта история, не получив своего развития, однако, подзатянулась…
Сэмми проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо.
— Сэм! Да просыпайся же ты, Сэмми!
Она села в постели, машинально поправив бретельку ночной сорочки.
— Что? В чем дело? Что-то случилось?
— Ты что, звонков в дверь не слышишь?
На Джейн был объемный фланелевый халат, она выглядела встрепанной и, как и Сэмми, заспанной.
— Не слышала я ничего.
— Понятно. За тебя все услышала я. Иди, тебя там дожидаются.
«Коннор», — пронеслось в голове у Сэмми.
— Я никуда не пойду! Слушай, Джейн, пожалуйста, скажи ему, что я заболела. Или уехала. Точно, уехала! А еще лучше — умерла.
— Что за бред? Куда уехала? Слушай, иди и разбирайся со своими курьерами самостоятельно.
Сон немного отпустил Сэмми. Она переспросила:
— С курьерами? Ты уверена, что это в самом деле курьер?
— Уверена, — с раздражением ответила Джейн, — на нем униформа!
— Но это ничего не значит. Я тоже могу надеть униформу… даже униформу танцовщицы стриптиза. Скажи, а у него — я имею в виду курьера — черные волосы, да? Высокий, видный…
— Рыжий. Весь в веснушках. Щуплый. Хотя улыбка приятная. Сэмми, поднимайся! Человек торчит под дверью и ждет тебя…
Сэмми решила, что это могут быть какие-нибудь документы. Фотоконкурс, бумаги из издательства или еще что-то в этом роде.
Она неохотно поднялась, натянула джинсы. В таком виде и вышла к курьеру.
У его ног стояла большая корзина с розами. Таких роз Сэмми еще не видела. А ведь на скольких свадьбах ей пришлось фотографировать!
Розы были с крупными бутонами. Бутоны были вытянутыми. Кажется, этот сорт называется «рафаэлло»? Да, но почему они тогда нежного кораллово-оранжевого оттенка?
Вывели новый сорт?
Сэмми вопросительно взглянула на «рыжего с приятной улыбкой».
— Вы что-то хотели?
Парень блеснул белыми зубами:
— Доброе утро!
— Доброе…
— Мне нужна Сэмми Саймонс. Именно она. Простите, никто другой не подойдет.
— Это я и есть, — раздраженно отозвалась Сэмми. — Только не заставляйте меня копаться в сумке и искать водительское удостоверение…
— Что вы, ничего такого мне от вас не нужно. Просто распишитесь.
