Уж извини. Мне гораздо интереснее, что ты в итоге сможешь предложить для обновления моей рекламной составляющей бизнеса, чем то… что у всякой женщины между ног одинаково.
– Грубиян, – безо всякого выражения сказала Бренда, – ты мог сказать хотя бы – «под одеждой».
Лэнгдон пожал плечами.
– Не находишь, что правильнее называть вещи своими именами? Я не рыцарь и не трубадур.
– Это точно. И не джентльмен.
– Так тебя интересует твой последний шанс, или мы будем выяснять, кто я такой?
– Выкладывай, – сумрачно изрекла Бренда. – В чем же он заключается, этот последний шанс?
– Все просто. Просто, как все гениальное. Я даю тебе две недели. По истечении двух недель я хочу услышать от тебя настоящую идею. Не беспомощное лепетание, не бессвязное мычание. И, уж конечно, не пытайся предпринимать очередную напрасную попытку соблазнить меня. Я жду от тебя идею, Бренда. Если она мне понравится – мы будем работать вместе. Если нет…
– Выложишь всем подробности нашего с тобой общения?
– Я похож на сплетника? На интригана? Бренда, ты и без моей помощи найдешь, чем подпортить свои дела. Ну, или подмочить свою репутацию.
– Ты, – вскинулась Бренда, вспыхнув, – напоил меня! Ты меня спровоцировал! Ты не мог не знать, как действует на девушек шампанское на голодный желудок!
– Может, и так, – ответил Лэнгдон. – Одной из вашего племени полезно побыть в чужой шкуре. Вы же любите распалять мужчин, иной раз и подпаивая их, а потом отказывать? Играть, морочить голову, крутить ими по своему усмотрению?
Бренда секунду смотрела на него, что-то соображая, а потом спросила:
– Так ты мне мстишь за что-то? Или за кого-то?
– Помилуй! – Ральф расхохотался и картинно взмахнул руками. – Бренда, не надо подозревать других в том, что они подталкивают тебя совершать твои собственные ошибки.
– О чем ты?
– Еще раз повторяю тебе, наивное дитя: если бы ты, приехав ко мне на деловой ужин, представила мне одну-другую рекламную идею, то вечер был бы посвящен их всестороннему обсуждению и подробному рассмотрению. Ты явилась без идей. Ты выбрала пить. Ты обвиняешь меня в нелепости той ситуации, в которую ты с энтузиазмом и с ногами забралась сама?
Бренда молчала. Она не знала, что говорить. Не знала, что отвечать. Уже не искала на столе предмета, который можно было бы наиболее удачно кинуть в Ральфа. Она пожала плечами.
– Я ухожу сейчас, – объявил Лэнгдон, наконец-то сменив тему. – Можешь побыть здесь, пока не почувствуешь себя хорошо. Пока не придешь в себя.
– Я в порядке…
– Отлично. Мало ли, я думал, может, тебя стыд мучает. Одним словом – я ухожу. Когда решишь, что уже в состоянии ехать домой, – позвони, звонок на камине. Мой шофер отвезет тебя на твоей машине туда, куда ты скажешь. Спокойной ночи, Бренда. – Ральф поднялся со своего места, обошел стол и секунду постоял, задумчиво глядя на нее. – Приятно было пообщаться с тобой.
Бренда не смогла выдавить из себя ни звука в ответ. Шаги Ральфа прозвучали за ее спиной. Открылась и закрылась дверь. И все стихло.
13
Как она добралась до дома, как выглядел шофер Лэнгдона, по каким дорогам он ее вез – ничего этого Бренда не помнила. И даже не удивлялась этому. В ее голове прокручивались картины минувшего вечера. Лицо Лэнгдона стояло перед глазами. В ушах звучали его слова.
Бренда стремительно трезвела. Исчезла покалывающая, воздушная легкость, царящая во всем теле. Воспоминания о собственных словах и поступках заставляли заливаться жаром.
Как можно было так проколоться? Как можно было быть такой дурой? Вернее, даже не так: как можно было позволить себе быть такой дурой с Ральфом Лэнгдоном? Таких, как я, он наверняка пачками ест на завтрак, угрюмо думала Бренда, не вполне отдавая себе отчет в том, что именно значит это выражение.
И что самое неприятное – она уже окончательно запуталась в своих чувствах к Патрику и к Ральфу.
Совсем недавно она нежилась под одним одеялом с Патриком, смеялась, дарила ему поцелуи, не стеснялась своей наготы и своих страстных криков. А потом?… Потом была готова прыгнуть в постель к Ральфу?
Интересно, как надолго? Интересно, с каким результатом?… Интересно… Действительно, интересно. Ведь не рассчитывала же она всерьез на то, что у них возникнет длительная связь? Как не могла она рассчитывать и на то, что ее поведение в постели заставит Лэнгдона закрыть глаза на ее деловой промах. Чем она, Бренда Маршалл, вообще думала?
Да, возможно, Лэнгдон – провокатор; ему доставляет удовольствие ставить людей в щекотливые условия, а потом наблюдать за их поведением. Но она-то, она тоже хороша! Чем она думала?
Проклятое шампанское. Не зря именно им предпочитают спаивать незрелых, глупеньких девчонок.
Она была готова изменить Патрику… Но если она рассматривает свои возможные действия как измену, то значит ли это, что отношения с Патриком она воспринимает всерьез?
Так… Ральфа она встретила уже после того, как познакомилась накануне в баре с Патриком. По отношению к Патрику у нее не возникло необузданных чувств и жгучих эмоций. Она даже не уверена в том, что романтических ощущений при общении с Патриком у нее больше, чем дружеских. Она, конечно, вообще ни в чем не уверена, но… Ведь после того, как она принялась думать о Лэнгдоне, Патрик все же сумел отвлечь ее от этих мыслей и увлечь ее…
Или это серфинг отвлек ее? Патрик сумел подарить ей несколько дней радости, неожиданной свободы, глоток свежего воздуха, чувство беспечности, прочно забытое по мере взросления. Не испытывает ли она за это к нему лишь что-то вроде чувства благодарности? Причудливый коктейль из благодарности, симпатии, интереса к нему как к собеседнику и… и плюс флирт, драйв, немного страсти на калифорнийском побережье.
Наверное, если она как следует выспится, то все встанет на свои места. Наверное, если она отдохнет, то утром все покажется более ясным и прозрачным. Наверное… наверное, очередная встреча с Патриком поможет расставить все по своим местам.
Но будет ли она, эта встреча? Бренда не могла позвонить Патрику первой. Как он относится к ней? Быть может, считает ее своей девушкой? А между тем эта девушка, владелец преуспевающей рекламной фирмы, едва не прыгает в постель к потенциальному заказчику, чтобы спасти перспективный контракт. Ничего, что этот заказчик насмехается над ней, иронизирует и чуть ли не втаптывает ее в грязь. Ее и это не останавливает.
Бренда даже застонала, сжав виски руками.
– Вам плохо, мисс? – с участием осведомился шофер с переднего сиденья.
– Что вы, вовсе нет, – поспешно ответила Бренда. – Нам еще долго ехать?
– Почти приехали. Еще полквартала – и считайте, что вы уже в теплой постельке.
– Спасибо, – пробормотала Бренда, с трудом подавив мысль, что неплохо бы дать этому заботливому и внимательному человеку на чай… Какой чай? Он работает на Ральфа Лэнгдона и, должно быть, совсем неплохо зарабатывает. Кажется, он вовсе не выглядит обиженным жизнью – вернее, своим нанимателем. Может быть, Ральф Лэнгдон так «любезен» только с ней, с Брендой? Избирательно невзлюбил ее и теперь с королевской изысканностью третирует?
– Приехали, – доложил водитель и открыл перед Брендой дверцу.
Бренда поднялась к себе в квартиру и, даже не приняв душ, не умывшись, провалилась в крепкий сон, как только добралась до кровати.
Разбудил ее телефонный звонок.
