– Ты решил использовать шанс и затащить в койку первую, кто окажется под рукой? После свадьбы это будет сделать проблематично, согласна!
Питер крепко тряхнул ее за локти. Его глаза горели гневом.
– Опомнись, что ты несешь?! Все, что я говорил вчера, правда!
– Дождался, когда невеста улетит из города, – не слушая его, перечисляла Стейси. – Вытащил меня в ресторан. Там было много вина. Потом заставил идти осматривать этот проклятый люкс. Зачем тебе это все было нужно?
– Да, действительно. Зачем? – Питер прищурился. – Подумай сама. Зачем мне тратиться на ресторан? Есть немало девушек, которые пойдут со мной просто для того, чтобы получить удовольствие в постели. Немало одиноких девушек лишены даже таких необходимых радостей. Зачем мне вообще ждать, когда улетит Агнес? Я вполне мог бы воспользоваться служебным положением и устроить себе развлечение прямо на работе. Там тоже немало одиноких и, что существенно, красивых сотрудниц. К чему мне было так утруждать себя? Уж не потому ли, что мои слова о чувствах к тебе искренни? – Он перевел дыхание. – А что касается гостиничного номера, то тут ты права, – уже спокойнее продолжил он. – Я видел, что вечер в ресторане сделал тебя более расслабленной, спокойной. Я хотел, чтобы ты очутилась в моей постели. Я не знал, как еще продемонстрировать тебе…
– Продемонстрировать что?
– То, что отношения между нами могут быть совсем иными, чем твои отношения с мужем. Скажет ли что-то вернее, чем тело? Ты ведь убедилась?
– Убедилась! Ты бессовестный, беспринципный и бесчестный негодяй. Вот в чем я убедилась! – Трясущимися руками Стейси натянула на себя белье, потом брюки, с трудом застегнула молнию.
– Что ты собираешься делать? – Питер сел в кровати и спокойно наблюдал за ней. Казалось, его совсем не смущает беспорядок в номере: скомканное покрывало, одежда, валяющаяся среди одеял и подушек.
– Поехать домой. Принять душ. Приехать в офис. Приняться за работу. Забыть обо всем случившемся! И тебе рекомендую забыть. У тебя свадьба меньше чем через месяц – вот о чем тебе следует помнить!
– Стейси, тебя несет, – покачал головой Питер. – Ты сама наверняка не веришь в то, что говоришь. Знаешь что? Я понял. Ты просто боишься!
– Я?! Боюсь?! Чего же, прости, я боюсь?
– Да всего. Боишься саму себя. Испытываешь чувство ложной вины за нарушенные брачные обеты, которые твой муж нарушил гораздо раньше тебя. Ты испугалась того настоящего, что было между нами. Того, что теперь придется строить отношения. Снова создавать, а ты уже привыкла, что все усилия, которые ты вкладываешь в личную жизнь, расходуются впустую, и проще даже и не пытаться что-то делать.
– Чего еще я боюсь? – тихо спросила Стейси.
– Объяснения с мужем. Моего объяснения с Агнес. Слухов, сплетен, действий. Боишься, что может пострадать репутация твоего агентства. Я прав? Признай. Ты считаешь, что любовь не стоит всего этого?
– А ты? – спросила Стейси, которая уже стояла полностью одетая и держала в руках туфли.
– Я считаю, что стоит. Что только она и стоит того, чтобы все преодолевать.
Стейси наконец надела туфли.
– Я считаю, что не стоит.
Не обращая внимания на застывшее лицо Питера, она пошарила в сумочке и достала оттуда визитку.
– Вот. Агентство «Крестная фея». Не такое продвинутое, как наше, но вполне респектабельное и уважаемое. Можешь обратиться к ним. Думаю, они еще успеют уложиться в твои сроки и организовать все как надо. Я больше не занимаюсь твоей свадьбой.
Она кинула визитку на постель. Визитка упала прямо к ладони Питера. Он не шелохнулся.
Повернувшись на каблуках, чтобы выйти из номера, Стейси мгновение помедлила.
– И… спасибо за ночь, – сказала она чуть более мягким, чем все предыдущие реплики, тоном.
Мягко щелкнул замок. Стейси исчезла.
Не меняя положения тела и выражения лица, Питер нащупал визитку и разорвал ее.
День не задался. Два важных клиента перенесли назначенные встречи. Маделин купила к чаю персиковые пирожные, которые Стейси терпеть не могла, вместо пирожных с ежевикой. Донна слегла с ангиной. Стейси на это сказала, что либо секретарша переела мороженого, либо эта ангина зовется любовной лихорадкой. Впрочем, требовать немедленного возвращения Донны в офис она не стала…
После случившегося она вообще воображала себя прошедшей огонь и воду, тертой жизнью, циничной и опытной женщиной.
Размышляя над словами Питера, которого Стейси больше не видела после ночи, проведенной в «Грейтхаузе», она все яснее осознавала, что он прав.
Она испугалась. Испугалась всего. Всю жизнь упрямо шла вперед, к своим маленьким и большим целям, а тут испугалась.
Не смогла поверить в то, что очень сильно кому-то нужна, и испугалась.
Не смогла поверить в то, что для кого-то является желанной, и испугалась.
Не смогла поверить в то, что достойна таких чувств, что заслуживает их.
Как бы то ни было, за одно Стейси совершенно точно могла сказать Питеру спасибо.
Стейси подала на развод с Кевином.
Кевин немного сопротивлялся. Правда, скорее по инерции. То ли ему не хотелось делить имущество, то ли лишаться хозяйки в доме. Он уперся. Но Фредерик, отчим Стейси, быстро нашел на него управу. Слегка надавил на нужных людей в мэрии. Развод оформили в кратчайшие сроки, и Стейси вернулась домой, к родителям. Было решено, что она поживет у них то время, пока будет подыскивать себе квартиру. Что касается отношения мамы и Фредерика к разводу дочери, то они вздохнули с облегчением.
По Монровилю, вопреки ожиданиям Стейси, не ходило каких-то особенных слухов о разводе миссис Армстронг из «Счастливого дня». Никто не перемывал ей косточки в агентстве. Кое-кто из бывших клиентов даже звонил ей и говорил теплые слова ободрения, поддержки и утешения. Ее убеждали, что она еще обязательно найдет свое счастье, ведь она такой жизнерадостный и замечательный человек. Стейси грустно усмехалась.
Отодвинув от себя персиковые пирожные, она набрала внутренний номер, чтобы предложить Маделин забрать их, если та хочет. Все равно Стейси кусок в горло не лез.
Пусть на людях она держалась сдержанно, спокойно и хладнокровно (совсем как Снежная королева), эта невозмутимость дорого давалась ей.
На душе скребли кошки, накатывали приступы душной тоски, а по ночам… По ночам она вспоминала объятия Питера, его губы, его прикосновения. Запах его волос и тепло его кожи. Она даже помнила, какие пуговицы были на его рубашке в ту ночь – полупрозрачные, голубоватые…
Впрочем, Стейси знала, что научится жить и с этой хандрой. Ведь научилась же она жить с мужем, которого у нее никогда не было.
Вот только при одной мысли о том, что вся ее последующая жизнь пройдет врозь с Питером, в сердце застревала неприятная колючка.
Маделин заглянула в кабинет Стейси.
– Забери эти пирожные, я их есть не стану. – Она махнула рукой в сторону тарелки.
Почему-то у Маделин были круглые глаза.
– Там, – зашептала она, – Стейси, там…
Питер, почему-то мелькнуло в голове у Стейси. Но она отогнала от себя эту мысль как фантастическую, напрочь лишенную реальных оснований.
– Ну что там такое? – устало спросила она.
– Там Агнес Броуди!
Стейси в изумлении приоткрыла рот. Впрочем, тут же закрыла его, подумав, что выглядит как дурочка.
